Пленники раздора - стр. 4

Ему показалось, будто глаза того, кого называли главой, потемнели.

– Сколько их? – последовал новый вопрос.

– Не знаю. – Белян развёл дрожащими руками. – Не знаю, господин. Я вижу очень мало. Очень. Больше может рассказать только тот, кто там был. А я… Я вижу урывками. Вокруг этого места сильная защита. Она не даёт дотянуться.

– Уведи его в мертвецкую и упокой, – равнодушно сказал глава женщине в сером одеянии, которая сидела в дальнем углу и которую пленник до сего момента не замечал.

Незнакомка легко поднялась на ноги.

– Топай, – сказала она, подтолкнув юношу в плечо. – Живее! Ну.

Белян вцепился в запястье охотнице, отряжённой вершить страшный приговор.

– Госпожа, не надо! Не надо! Умоляю! – Он бухнулся женщине в ноги. – Не надо! Я не лгу! Я правда не могу! Не надо!

В отчаянии полонянин обхватил её колени и уткнулся в них носом. Обережница застыла и перевела растерянный взгляд на главу, лицо которого было всё таким же каменным.

– Не ори! – Она дёрнула паренька за волосы. – Вставай!

– Нет! Нет! НЕТ!!! – Он так крепко сжал её ноги, что женщина покачнулась.

– А ну хватит! – Разозлившийся охотник так грохнул ладонью по столу, что с него посыпались берестяные грамотки.

Белян скорчился на полу, подвывая:

– Я всё сделаю. Всё!!!

– Ты бесполезный.

– Нет! Я… Я могу позвать того… Кто всё знает! Могу… Позвать!

Глава подошёл к пленнику.

– Ишь ты…

– Я… я позову моего вожака. Он знает… Только не убивайте!!!

Охотница в сером одеянии передёрнулась то ли от жалости, то ли от отвращения. Белян решил, что она собирается его ударить, и заскулил. Слёзы покатились по щекам.

– Вот же теля глупое! – Женщина покачала головой. – И как тебя угораздило таким стать, а?

Белян плакал, судорожно всхлипывая.

– Зови.

– Нынче? – осипшим голосом спросил пленник.

– Нынче.

Он сызнова зажмурился и стоял так на коленях едва не четверть оборота. Из-под ресниц всё быстрее и быстрее катились слёзы.

– Не слышит. Он меня не слышит! – В глазах Беляна уже не было страха, только глухое смирение. – Я не могу… Оградительная черта на совесть сделана. Не получается.

Охотники переглянулись.

– В мертвецкую, – только и сказал глава.

Приговорённый будто окаменел.

– Я не виноват, – шептал он. – Не виноват.

Как они не понимают? Что он может сделать, коли защита Переходов так сильна? В Цитадели силу веками потоками льют, так ведь и в Переходах дар тратят не менее щедро. Столько осенённых в одном месте!

Клесх наблюдал за пленником: голова опущена, спина сгорблена, в лице ни кровинки, губы перекошены от едва сдерживаемых рыданий, слёзы падают и падают. Не врёт.

Убить его?

Не так уж много у них ходящих в казематах, чтоб раскидываться. А этот к тому же осенённый, мало того, дар видит. А ещё так боится боли и смерти, что согласен на всё. Жизни его лишать глупо. Знай себе пугай. Но слабину давать нельзя: поймёт, что все угрозы зряшные, и тогда уж пользы не жди.

– Хватит рыдать! – оборвал тихие всхлипывания Клесх. – Какой от тебя толк?

Пленник вскинулся и в отчаянии выкрикнул:

– Я знаю ещё одного осенённого! Это он рассказал нашему вожаку про Переходы. Я… я попытаюсь услышать его… Мы не связаны кровью… Он меня не кормил, но он кормил того, кто… кто сделал меня таким. Я попытаюсь.

Клесх усмехнулся.

– Пытайся.

Белян сызнова закрыл глаза.

Женщина в сером одеянии села на лавку и неторопливо раскурила трубку. Пленник почувствовал запах дыма и тут ощутил, как болят разбитые от резкого падения колени, как взмокла спина и как глубоко он презирает самого себя. А ещё подумал, что ежели и теперь ничего не сможет, то эта самая женщина, годящаяся ему в матери, отведёт его в смрадное мёрзлое подземелье и там…