Пленники раздора - стр. 23

Донатос шёл в мертвецкую. Он едва отвязался от Светлы, усадив её перебирать сушёный горох. Сказал дуре, будто хочет каши. Вот она теперь и перекладывала из миски в миску отборные горошины. Пусть забавляется, а то спасу нет.

Обережник уже спустился с первого яруса, когда из-за поворота навстречу ему вылетел привезённый Лесаной мальчишка ростом от горшка два вершка. И врезался рослому обережнику в живот.

– Чтоб тебя Встрешник три дня по болотам гонял! – выругался колдун, ловко цапнув мальца за ухо. – Ты чего тут шныряешь, а?

Даже в тусклом свете догорающего факела было видно, какой отчаянной краской залился паренёк.

– Дя-я-ядька, – заканючил он. – Я ж плохого не делаю. Почто ругаешься? Заплутал просто.

– Заплутал… – передразнил Донатос. – Иди отсюда, пока по заднице не отходил. Давай-давай шевели копытами.

Он отпихнул мальчишку.

Тот шмыгнул носом и побрёл прочь.

– Стой! – Колдуну вдруг стало любопытно. – А куда это ты пёрся на ночь глядя?

Мальчишка зыркнул исподлобья и буркнул:

– Хотел на кровососа живого поглядеть.

Донатос хмыкнул.

– Нет тут живых. Только мёртвые. Топай.

Паренёк нахохлился и спросил угрюмо:

– А мёртвых нельзя глядеть, что ли?

Колдун пожал плечами.

– Отчего ж нельзя? Можно. Только я не пущу. Все вы сперва люты́е. А потом блюёте по углам. Тебе ж такое видеть и вовсе не по вёснам. Ещё в порты надуешь.

– Чего это я надую? Чай ты не дуешь, – обиделся мальчик.

Донатос усмехнулся и привалился плечом к стене.

– Чай я постарше буду. Не боюсь.

Паренёк вздёрнул подбородок.

– А я, можно подумать, боюсь.

– А то нет? – спросил обережник, мысленно посмеиваясь.

– Чего их бояться? Они ж мёртвые.

Колдун вздел бровь.

– Они ходящие. Ну и воняют ещё.

– Конечно, воняют, раз дохлые. Ну дай посмотреть. Жалко, что ли?

Донатос подошёл к пареньку, вгляделся в синие глазищи и сказал задумчиво:

– Не жалко… Идём, коли смелый такой.

Детское лицо просияло на все казематы.

– Дядька, а тебя как звать-то? – Пацанёнок понял, что его не гонят, и осмелел.

Обережник удивлённо оглянулся и ответил:

– Звать меня креффом. Всё ясно?

– Дык, а по имени?

– Соплив ты ещё – по имени меня звать, – беззлобно сказал Донатос и распахнул дверь. – Заходи.

Мальчонок, не задумываясь и не задавая вопросов, смело шагнул в просторную залу с низким потолком. Здесь ярко горели факелы, освещая стоящие рядами длинные столы.

В зале оказалось полным-полно сгрудившихся вокруг своего наставника выучей в серых одёжах. Завидев Русая, все они недоуменно смолкли. Один даже шагнул к незваному гостю, чтоб вывести, но замер, увидев входящего следом Донатоса.

Крефф подтолкнул Русая в спину.

– Иди, иди. Чего застыл?

Тот обернулся сердитый.

– Так куда идти-то? Столов вон как много.

– К тому, который больше нравится, и иди. Гляди, сколько всего.

Руська огляделся. Краем глаза заметил, что незнакомый крефф глядит на него и стоящего позади обережника с таким же интересом, что и послушники.

Ишь, вылупились. Больше не обращая ни на кого внимания, мальчик медленно двинулся вдоль столов.

На первом лежала здоровенная волчица с окровавленным боком. Русай сунулся поближе. Потрогал безжизненно висящий хвост. Шерсть на нём свалялась. Некрасиво. Длинные когти на лапах оказались чёрные, крепкие. Пострашнее собачьих. А может, и медвежьих.

– Здоровая какая! – восхитился Руська. – А это вон чё?