Пленница медной горы - стр. 3
Пока нахожусь в прострации, Андрей успевает обуться и замирает у двери, явно ожидая от меня реакции, а я снова где-то не здесь. Наверное, со стороны я смотрюсь сумасшедшей. Улыбаюсь и чмокаю его в щеку, так толком и не вынырнув из своих мыслей.
Идти в новый коллектив, да еще и с середины октября, совсем не хочется, но я не могу сидеть дома, хотя мама и предлагала.
Отдохнуть, прийти в себя и пропустить два года жизни вместо одного?
Нет уж, на это я не согласна. Поэтому закрываю дверь за своим парнем, который обещает заехать за мной с утра, и иду изучать свой шкаф с одеждой, которая мне стала великовата и которая совершенно не нравится. Но мысль о походе по магазинам вызывает еще больше раздражения, чем необходимость выбирать из того, что есть.
Достаю длинное льняное платье в стиле бохо. Я его почти не носила, оно казалось мне старомодным, а вот сейчас – в самый раз. К нему у меня есть короткая кожаная куртка и удобные ботинки на массивной подошве. Я бы подвязала бечевкой волосы, чтобы не лезли в глаза, но, когда я так делаю, даже домашние косятся на меня подозрительно. А я не могу понять почему. Ну, удобно же!
Весь вечер я думаю о первом дне в универе, несколько раз снова заныриваю в шкаф, но выбор одежды остается неизменным, и я, успокоившись, ложусь спать часов в девять. Еще одна новая привычка – раньше я редко засыпала раньше полуночи. А сейчас после восьми клонит в сон, зато в шесть утра я уже на ногах.
Это очень неудобно в творческой семье. После восьми жизнь в доме только начинается, а с утра ходишь как привидение по квартире и боишься шуметь, чтобы никого не разбудить. Зато засыпаю мгновенно и просыпаюсь без будильника. Все же год неизвестно где привил ряд полезных привычек. Здоровый сон – это роскошь для того, кто с пятнадцати лет страдал от сбитого режима.
В итоге до тех пор, пока в нашей квартире начинается торопливая жизнь понедельничного утра, я успеваю погладить платье, помыть голову, уложить волосы, сначала распускаю, потом все же убираю их в косу, длинную, русую – за этот год она стала длиннее сантиметров на тридцать и сейчас спускается ниже ягодиц.
До сих пор не понимаю, как такое возможно. Этот год в горах я что, регулярно ходила в салон на уходовые процедуры? Потому что очевидно: полоща в ручье, такого качества волос не добиться.
– Машенька, тебя отвезти? – кричит папа из прихожей, его голос эхом раздается по нашей шестикомнатной квартире. Ее получил еще мой прадед – уважаемый в Бажовске архитектор, продолжатель династии Зверевых – известных на Урале камнерезов.
– Нет, спасибо! – отзываюсь я, напрягая легкие.
Папа у меня продолжает славную традицию предков и занимается ювелирным делом. И, как все творческие люди, несколько рассеян. А значит, с утра опаздывает. А я – нет, даже если пойду пешком. Ну и Андрей обещал заехать. Мама у нас сова, встает ближе к полудню и отправляется в свою мастерскую – она скульптор.
– Точно?! – упорствует он.
– Точно!
– Виталий, ну ты что? – подает из кухни голос бабушка. – Деточка еще не завтракала. Она и так исхудала, кожа и кости, а уважающая себя женщина не может весить меньше пятидесяти пяти килограмм!
Не знаю, откуда бабушка это взяла, но спорить с ней бесполезно. Голоса разносятся по квартире. Я, вообще-то, хочу ответить, что не голодна, но орать утомительно. У нас, пока из моей комнаты дойдешь до кухни и коридора, можно вообще забыть, зачем шла. Зато просторно и никто друг другу не мешает.