Пленница Дикаря - стр. 41

— Нужно промыть твои раны, — едва слышно говорю я сквозь слезы и отстраняюсь, но он притягивает меня обратно. Властно, но нежно. Утыкается в мой лоб своим и еле касается моих губ, а у меня ощущение, будто к ним раскаленный камень приложили.

— Я не могу... — упираюсь ему ладонью в грудь и пытаюсь отстраниться, но его нежность сразу улетучивается, и пальцы жёстче сжимают волосы, не позволяя отдалиться от него.

— Митава вин [Моя женщина], — в его и без того грубом голосе металлом звенит раздражение. И я принимаю решение ничего не говорить, он сейчас взвинченный, а я в роли сапера, при любом неверном движении мне угрожает опасность. Резкий запах спирта говорит о том, что дикарь прилично пьян... Не стоило мне приходить к нему одной.

— Успокойся, — тяжело дышу и пытаюсь не перейти на крик. Это собственническое отношение, словно к игрушке, меня порядком раздражает. — Не делай мне больно...

Конор выпускает мои волосы, но по-прежнему удерживает меня на своих коленях, жёстко сжимая в своих объятиях. От такой близости я нервно сглатываю и пытаюсь отвернуться, но он уничтожает мою попытку, властно притянув за шею обратно. Внутри вспыхивает пугающее чувство, которое обездвиживает меня. Сердце усердно тарабанит по рёбрам из-за собственной беспомощности и невозможности выбраться из хищного капкана Дикаря. От одного его пронзительного взгляда я становлюсь слабой. Одним только взглядом он уничтожает во мне любую мысль на сопротивление. Он гипнотизирует меня чувственной глубиной карих глаз. Словно вливает взглядом в мои вены своё дикое желание, разжигая во мне мучительное пекло.

— Ты пьян... — Но он больше не позволяет мне говорить, резко затыкая мой рот своим. Жадно захватывает нижнюю губу и слегка оттягивает ее зубами, вырывая из меня томный стон.

От его необузданного натиска дыхание становится частым и глубоким, но воздух с трудом проникает в мои лёгкие, словно меня затянули тугим корсетом. Конор бесцеремонно берет меня в плен своих горячих губ, царапая тонкую кожу грубой щетиной. От тяжелого наслаждения, которое дарит его варварская ласка, веки наливаются свинцом и сами собой опускаются.

От вкуса его губ моя скованность незаметно сменяется лёгкой эйфорией. А терпкий аромат табака и пряной хвои утяжеляют ноты крепкого алкоголя, окончательно вскружив мне голову

Боже, от него пахнет настоящим мужчиной. Низ живота начинает заметно дрожать от желания, которое он пробуждает своим яростным напором. Не могу ему противостоять. Уже давно понятно, что между нами перестрелка флюидами, наши тела вопреки всему тянутся друг к другу.

Впиваюсь ногтями ему в грудь, забыв про его рану... но хриплый болезненный стон напоминает о ней, и я тут же отстраняюсь. И Конор не противится. Ощущаю, как мои щеки пылают, а жар от огня в камине заставляет их гореть еще ярче. Распухшие губы моментально пересыхают без его влажных поцелуев, и я пробегаюсь по ним кончиком языка, утоляя потребность вновь ощутить вкус этого варвара. Несмотря на причинённую ему боль, Конор не отрывает от меня взгляда и не позволяет слезть со своих коленей.

— Нужно обработать... — от перевозбуждения мой голос осип и застревает в напряженном горле.

Дикарь слегка приподнимает меня и скидывает на кровать, а сам, тяжело поднявшись на ноги, выходит из комнаты неуверенной походкой. Он слаб. Как бы он ни старался это спрятать от меня, я вижу. Хотя сейчас именно тот момент, когда я могла убежать, и всё предоставляло мне эту возможность... но почему-то я этого не сделала... Более того, я сама вернулась за ним в дом, как верная собачка за хозяином.