Пластическая хирургия по-русски - стр. 27
Тут его ожидал очередной сюрприз. На видном месте за стойкой висел самодельный плакатик со стишками – своеобразная визитная карточка бара «При деньгах»:
Деньги, деньги!
Это радость и беда.
Деньги, деньги!
Их не будет никогда.
Деньги, деньги!
Это жмот, и это мот.
Деньги, деньги!
Это кровь, и это пот.
Деньги, деньги!
Вечный кругооборот!
Стишки Болек Поливка в великих трудах сочинил сам и очень этим гордился. Правда, иногда посетители пеняли самопальному «куртуазному маньеристу», что словечка «кругооборот» не найдешь в словарях днём с огнем. Болек в ответ лишь посмеивался. Он был всегда скорее мот, чем жмот, но последние месяцы его финансовое положение неплохо соответствовало названию заведения.
Мика оседлал табурет и хотел уже сделать заказ, но тут завершился очередной раунд смертельного кулачного боя, и на экране телевизора возник лощёный диктор с подведёнными, как у педераста, лживыми глазами. Он с выражением зачитал криминальное сообщение об изнасиловании немолодой уже женщины.
Некая Капиза Каипбергенова, сорока девяти лет, была изнасилована в ночь с двадцать первого на двадцать второе августа в собственной постели проникшим в её квартиру неизвестным. Когда диктор, жеманясь, рисуясь и выпендриваясь, сообщил, что в результате надругательства женщина умерла, – именно умерла и именно от этого, – по залу прокатился заинтересованный ропот, сопровождаемый ехидными замечаниями, фырканьем и смешками.
– Надо же, до смерти засношал бабенку!
– Видать, не вывелись ещё на Руси крепкие мужики!
– Крепкий на корешок, а на голову слабый: у нас здесь тёлки сами отдаются – только мигни!
– Какой-нибудь приезжий, наверное!
– Однодневный турист!
Склонив голову набок, попугай Ринго внимательно выслушал компетентные мнения опытнейших экспертов и, как почти всегда невпопад, пронзительно прокукарекал со своего импровизированного насеста:
– Наутр-ро там нашли тр-ри тр-рупа!
Зал покатился со смеху, и тут наштукатуренный до неприличия дикторишко исчез с экрана, а вместо него появилась фотография Капизы Каипбергеновой. То ли пропустив мимо ушей слова диктора о возрасте потерпевшей, то ли сочтя фотографию сделанной очень давно, большинство присутствующих в баре не выказало при взгляде на портрет адекватной реакции. Лишь немногие вскользь подумали, что погибшая выглядела очень молодо для своих сорока девяти лет.
Спустя несколько секунд возобновилась трансляция боксёрского поединка, и о несчастной Капизе все мгновенно забыли.
Оторвавшись от экрана, Мика Флысник повернулся к бармену:
– Холодного апельсинового сока!
Мика и глазом не успел моргнуть, как Болек Поливка водрузил на стойку высокий стакан, щипцами бросил туда побольше льда, из стеклянного кувшина до краев наполнил сосуд витаминизированным джусом и пододвинул заказ Флыснику.
Мика вопросительно поднял глаза на улыбающегося бармена.
– Что-нибудь не так? – предупредительно осведомился Поливка.
– Вообще-то я просил не со льдом, а просто холодного… – начал было Флысник, но тут на его плечо легла полуобнажённая лапища какого-то завсегдатая, методично наливавшегося пивом по левую руку от Маленького Мики.
– А какая тебе разница, сынок? Пожалел бы бармена.
– Да разница небольшая, – пожал плечами Мика, – но всё же она есть.
– Ты, видать, приезжий? – отрыгнувшись, участливо спросило пивное брюхо.