Письма. Том IV (1937) - стр. 21

Вспоминается и другое обстоятельство. Злоумышленники начали свою агрессию в половине 1935 года немедленно после своего возвращения из таинственной поездки по Европе. Точно бы какая-то мрачная сила спешила произвести вторжение и разрушение до наступления 1936 года, о котором так много говорилось. Конечно, это обстоятельство будет многозначительным лишь для Вас всех и никто его больше не поймет, но по существу такое обстоятельство чрезвычайно многозначительно. Именно какие-то мрачные силы спешили произвести разрушение до больших сроков. Конечно, они надеялись на то, что их мерзкие разрушительные попытки сразу же уничтожат все культурные накопления, но силы тьмы при всей своей ярости все-таки ограничены в предвидении. Они не понимают, что культурные накопления неистребимы. Можно бросить в пространство любую клевету, можно пренагло напасть и вытащить ценные документы, можно взломать замки хранилищ, можно временно прервать продвижение. Но нельзя истребить культурные накопления; все клеветнические измышления минуют, как мутный поток после обвала, – и воды опять становятся светлыми. Сейчас все мы свидетельствуем великое, можно сказать, всемирное событие Пушкинского юбилея, а ведь было время, когда поэта пытались забросать всякими измышлениями. Но правда не ржавеет. И сейчас мы видим, как славное имя соединяет самые противоположные лагери. Так и во всем. Что бы ни измышляли злоумышленники, все культурное, Вами сделанное, не может истребиться. Но держите очень четкими эти Ваши культурные анналы. Если кто-то вредительски задерживает инкорпорацию Общества, то ведь такие общества могут вспыхнуть и в соседних штатах, имея ветвь везде, во всех прочих штатах. Странно подумать, что письмо Стоу не могло иметь решающего значения. Кто же может ему и всем прочим друзьям запретить иметь общественно-культурное начинание? Неужели трио проползло и в этом направлении, опять задержав продвижение? Но все эти задержания лишь призрачны. Опять обратимся к историческим примерам, и Вы увидите, что поверх преходящих мутных вод оказываются чистые родники. Итак, еще раз собирайте и приближайте к себе всех друзей. Все печатные документы о всех наших бывших событиях наполнены прекрасными именами, и мы видим: подобно Хьюиту, наверное, очень многие из них остаются лучшими доброжелателями. Соберем все ценные силы. Сохраните между собою единение как якорь последний – сохраните его искренно.

Сердцем и духом с Вами,

Ознакомьте с этим письмом Комитет Защиты.

26 января 1937 г.

[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Дорогой Александр Михайлович,

Спасибо за Ваши письма ко мне и к Е.И. от конца декабря и начала января. Спасибо и за пересылку письма Кашанина. Как я уже писал Вам, пока оставьте его в покое. Пусть получатся какие-либо сведения в Париже от Мажуранича. Также пока повремените с помещением заметки Никитина о кощунстве в Часовне[62]. Адвокаты просят повременить с этого рода оповещениями. К тому же у Вас так много положительного материала, что гораздо полезнее оповестить о нем. Любопытны письма от теософки и от Батурина, сообщаемые Вами. Все это весьма сложно. Повторяю, что в отношении теософов мы выказали максимум доброжелательства и именно после этого получили злоречивое их постановление. Странно, что сперва нас просили выказать доброжелательство, а когда это было сделано, то немедленно они выступили со своим постановлением и широко разослали его. Это тоже своего рода архиерейское постановление. Вы совершенно правы, ужасаясь лживости соборного послания. Неужели же Собор может хотя бы на минуту доверять заведомо лживым наветам Васьки Иванова, Юрия Лукина, Богинского и других мракобесов? Всем известно, что вся эта шайка подкупна и получила свои тридцать сребреников, но соборным отцам должно быть стыдно (если стыд у них имеется) повторять такую явную ложь. Тэффи недавно писала, что и английского короля влюбили масоны, – может быть, соборные отцы, брады уставя, примут и эту шутку за разоблачение? О каком таком ордене пишет Вам Батурин? Любопытно и его сведение о Всев[олоде] Иванове. Я слышал, что он начал писать в советских газетах, но о розенкрейцерстве ниоткуда не было слышно. На всякие мрачные постановления следует отвечать лишь расширением культурной линии. Следует раз [и] навсегда признать, что без факелов дикарей шествие не обходится. Прошлый год, несмотря на свою армагеддонность, был очень удачным. Нью-Йоркское злоумышленное трио, сами того не подозревая, создали многих друзей нам. Пока там тянется тягучка волокиты, поступательная культурная деятельность благополучно движется. А в то же время по лицу земли совершаются и многие существенные сдвиги. Таким образом, получается координация многих обстоятельств. С нетерпением ожидаем очередной выпуск журнала