Письма к императору Александру III, 1881–1894 - стр. 55
И вот теперь идет в Петербурге бой между Филиппеусом и этим американцем. Дело пока находится в министерствах, а потом поступит в Комитет министров. Но насколько эти американцы пронырливы и ловки; не далее как 2 года назад генерал-губернатор Восточной Сибири был за Филиппеуса и за русскую компанию. В нынешнем году он командировал на Команд[орские] острова одного чиновника особых поручений, и что же? О чудо, этот чиновник возвращается в Иркутск полнейшим союзником американцев и врагом Филиппеуса, и теперь [Д. Г.] Анучин, со слов своего чиновника, стал горою за американцев!
Все это тем более курьезно, что в нынешнем году Вашингтонский Сенат постановил ни в каком случае не отдавать никаких промыслов на своих островах иностранцам! Но даст Бог, на этот раз не окажется в министерствах у нас, кого подкупить американскими деньгами.
Суббота 1 декабря
Генерал [П. П.] Карцев поместил в «Гражданине» очень хорошую статью о кадетских корпусах[111].
В числе многих преобразований, совершенных в военном ведомстве в 1860 годах, одно из заметных, по своим последствиям, мест занимает уничтожение бывших кадетских корпусов и основание вместо них военных гимназий.
Никто не будет оспаривать, что прежние кадетские корпуса имели свои недостатки, что многое можно было и следовало изменить в них, соответственно духу времени и требований науки; но они имели такие военно-образовательные достоинства и такие перед русскою армиею и перед обществом заслуги, которых никогда не могут достигнуть другие общеобразовательные заведения, хотя бы из их стен выходили профессорами.
Для чего же произведена была ломка? Для чего изменена система, освященная полуторастолетним опытом? Разве нельзя было отстранить недостатки, не нарушая достоинств? Неужели для этого надо было посягать на то, что составляло основные начала военной подготовки, и ослаблять те условия и требования, без которых нельзя вести военного воспитания.
Прежние кадетские корпуса, в течение полутора веков своего существования, дали русской армии тот состав офицеров, который прославил ее во всех войнах, в достоинство которых веровал и солдат, и фельдмаршал, – веровало общество, до тех пор, пока новаторы не начали, своими нововведениями, подрывать это доверие и подрывать сначала молча, не представляя причин, оправдывающих необходимость упразднения корпусов. Если же подобные причины потом и приводились, то без всякого расследования, указывая только на одно дурное. Разнузданная печать того времени с радостию ухватывалась за единичные факты, выставляя их как общие и, желая угодить известным взглядам и личностям, говорила часто о том, чего в корпусах не было, или было, как во всяком заведении, исключением. О том, что было в них хорошего, а его, как читатель увидит ниже, было не мало, умалчивалось. Можно было подумать, что преобразование делается только из жажды ломки, или из желания доказать, что только новаторы могут создать что-либо полезное и разумное, а все, что было до них, никуда не годится. И вот под ореолом гуманности и науки старое было разрушено и введено было новое.
Если бы заведениям, заменившим прежние кадетские корпуса, не было придано название военных, то можно бы было придти к заключению, что преобразование делается в виду уменьшения числа офицерских чинов армии. Но оставить гимназиям название военных и дать им гражданское направление – значило изменять дух и военное воспитание войск.