Песнь северного ветра - стр. 13
«Сплести петлю», – был его ответ.
Она почувствовала, как на мгновенье погасло солнце над ними, услышала, как кони мечутся, крича от ужаса. Чёрная тень пролетела высоко.
– Он парит выше облаков, – голос Охотника был ровен, – надо успокоить коней.
Ведьма лежала на земле, чувствуя каждое корневище, каждый камень и изгиб дёрна. Удержаться и не взлететь вверх, в тот гулкий воздух, что хранит ещё в жар его крыльев.
– Пойдём! – Охотник привел всхрапывающий коней, они пятились и трясли головами. – Нам надо идти.
Ведьма медленно повела головой из стороны в сторону. Её волосы выбились из косы и прядями лежали между корней. Волосы темнели и из золотых становились медно-бурыми.
Он присел на корточки рядом, взял одну прядь:
– Земля не скроет тебя. Его пламя превращает в пепел даже гранит.
– Я… Лишь хотела… пыталась удержаться, остаться здесь. С тобой…
– Тогда держаться надо не за камни, моя милая, – и рука, что недавно так легко касалась щеки, безжалостно потянула вверх.
Она вскрикнула, вырываясь.
– Не смей!
Но он перехватил волосы крепче и выше и притянул её в лицо к своему:
– Ну-ка угадай, что дракону не по зубам? Просыпайся и вспоминай все истории твоей матери!
Его голос был беспощаден, как и рука, сжимающая волосы на затылке. Всё, что он говорил раньше, сбывалось – она бессильна сейчас, против силы обычных человеческих рук, слёзы жгут глаза и хочется одного – вырваться и бежать.
Но он отпустил сам. Разжал пальцы и отступил на шаг. Принялся успокаивать коней. Она отвернулась, скрывая слёзы, заметила фляжку, брошенную им. Надо набрать, в каменоломнях вряд ли будет вода.
Лошади позволили увести себя под открытое небо.
– Едва ли он снова полетит так низко, чтобы его заметить можно было.
– А ты хорошо знаешь драконов, Охотник.
– Я давно живу на свете. Я разговаривал с теми, кто видел последний полет короля, еще до того, как магистр Данрок расщепил Камень. В твоём роду нет этой истории, ведьма?
Ее губы невольно сложились в усмешку:
– Моя мать не жила прошлым. Все истории, что я знаю, пришли ко мне сами. От мамы я знаю лишь про Орден, которого надо она боялась, и про королей-драконов. Остальное – не от нее. От земли, прибрежных камней, соколиных баек, всплесков огня, шепота воды, дыхания ветра… Случайные нити, которые я и не пыталась сплести, пока не пришёл ты.
Охотник молча кивнул в ответ.
Они ехали вперед, высматривая старую дорогу в цветущей степи. Солнце клонилось к закату. Лошади с рыси всё чаще переходили на шаг. Почва становилась тверже, часто попадались камни и песок, травы и цветы поредели, росли только пучки ковыля да полынь. Вместе с сумерками их обступили и насыпи каменоломен. Разбитые глыбы, неубранные груды щебня, осыпавшаяся порода. Скальные выходы здесь были невысокими. На фоне Гор они и вовсе теряли свой масштаб.
Ведьма спешилась и повела коня мимо гулких темных камней ограды, обступившей узкую ленту дороги.
– Дальше есть бараки рабочих и дом управляющего, очень ветхие уже, но для ночлега сгодится.
Но ведьма не слушала его. Она шла, чувствуя на шее и руках еще теплое дыхание каменных стен, нагретых за день. Дорога поднималась в гору, обвивая скалу. Она не и не заметила, как выпустила поводья, как правая стена осталась внизу, и вечерний воздух скользнул под рубашку, холодком пробежался по груди, животу, жаркой спине. Простор был близок, осталось только преодолеть пару выступов и – вот она вершина. Но ровные плиты, открывавшие путь и отполированные сотнями ног, здесь были сложены немыслимыми углами, уходили одна под другую, выступали внезапными преградами, осыпались ручейками камней. Наверх пришлось лезть наощупь, припадая к земле. Руки и ноги дрожали с непривычки. Ветер казался ледяным.