Песнь о Сэйке - стр. 2
Служителей, которым выпало этим утром ухаживать за гласами, Эу-Бедикки раньше не видел. Муж оказался типичным уроженцем Аталум-Эратума, черноволосым и чернокожим, дева – со странной светло-коричневой кожей и песочного цвета волосами, также собранными в косу. Таких людей Эу-Бедикки никогда не видел, хоть и прожил всю жизнь в городе торговцев и путешественников и, если бы не церемониально запечатанные воском уши служительницы, обязательно бы расспросил бы её о родителях и родных краях.
Энтали-Беддиктум ворвалась в покои удивительно поздно: необычная женщина уже успела умастить бороду гласа благовониями и уложить подобно благословенным морским волнам. Эу-Бедикки хотел спросить у соратницы, что заставило её так припоздниться, но, рассмотрев её, лишился дара речи: глас Энтали позволила себе бежать от дома до покоев умиротворения в одной короткой нижней рубашке, словно ребёнок или потерявшая разум старуха.
– Гавань сошла с ума! Утром там утонул рыбак! Его товарищи так напугали свои рассказом стражей, что те разбудили ближайшего гласа – меня. – Энтали-Беддиктум завернулась в покрывало, поданное ей невозмутимым служителем, пару раз судорожно втянула в себя воздух. – А когда я шла сюда – услышала странные звуки в святилище, зашла туда и увидела Эу-Каса-Бедикки, сидящего у образа Эу-Касы. Его глаза потеряли всякий разум, а руки были покрыты кровью! Он не узнал ни меня, ни убирающих в святилище служителей!
– Рыбак утонул в гавани? Он что, вышел из бухты в погоне за крупными рыбами? – Эу-Бедикки, как и каждый глас водного божества, не раз погружался в воды моря, омывающего Аталум-Эратум, и точно знал: утонуть в гавани сможет только абсолютно обездвиженный человек, лишённый к тому же, голоса и разума.
– Его товарищи говорят, что лодка была в трёх полётах стрелы от берега.
– А тело? Где именно нашли тело?
– А тело не нашли. – Энтали-Беддиктум опустилась на плетёное сиденье, давая возможность служителю заняться её волосами и глазами. – Рыбаки рассказывают, что все вместе возвращались к берегу примерно в середине рассветного часа. Арсин с улицы Жабр и Чешуи отстал от остальных, но это заметили только после того, как солнце полностью вышло из воды. Двое рыбаков сразу поплыли к лодке, и в ней был только весь улов Арсина, но не он сам. Тогда рыбаки стали нырять, опасаясь, что Арсин мог потерять сознание или оказаться во власти одного из демонов ветра, но никого на дне не нашли.
Служительница закончила свою работу и принялась складывать в резной деревянный короб многочисленные баночки, кисточки и гребни – также, как и сотни её предшественниц, помогавших Эу-Бедикки разных времён. Служитель – как и все его предшественники – нанёс огненным камнем контуры языков пламени вокруг глаз Энтали-Беддиктум, и теперь аккуратно закрашивал их пастой из мёда и золотых цветов. Эу-Бедикки наблюдал за тем, что видели сотни его предшественников, и никак не мог сложить воедино продолжающуюся незыблемость Эра-Актума и безумные изменения, всего за одну ночь обрушившиеся на него.
– Сегодня я пробудился ещё до восхода. Страх разбудил меня, и был он столь силён, что я даже не сразу смог снова владеть руками и ногами. Теперь я понимаю, что произошло, но не могу найти ответ, почему. Две луны назад мы с Эу-Каса-Бедикки совершили поклонение водам бухты, и наши дары были приняты благосклонно.