Песнь красных песков - стр. 36
Я открыла рот, но почти сразу захлопнула и промолчала. Хвала Мудрецу, не сказала о добровольном исполнении желаний, за которые всегда расплачивается исполнитель. Пери, как и джинны, по доброй воле помогали редко, только избранным. А Пол МакГиннес, при всем видимом благородстве, — всего лишь человек. Доверится и отдать в руки возможность получать желаемое без последствий для него самого — верная смерть для меня.
Подоспел Али, ловкими движениями высек искру из камня и радостно заголосил на всю округу. Пока они там разбирались с местами для ночлега, расседлывали улегшихся по кругу верблюдов, я отошла подальше за один из высоких барханов и уселась на прохладный песок. Несколько минут понадобилось, чтобы сосредоточиться, привести в порядок мысли и чувства.
Стянув куфию, я вдохнула полной грудью, сложила вместе ладони и зашептала под тихий стон пустынного ветра:
— Мудрец наш! Прости нас и наших братьев, которые ушли раньше. Не насаждай в наших сердцах ненависти и зависти к тем, кто ушел. Ты — Сострадательный, Милосердный.
Я молила о прощении для братьев, отчима, мамы и всех жителей Амррока. Пусть жестоких и глупых, однако моя вера учила именно этому. Отбрасывать тьму, молить Мудреца облегчить путь к прекрасным садам на небе. Боль в груди утихла, остались тоска и сожаление. Мы ведь никогда не были семьей, хоть мне очень хотелось.
— Я была плохой дочерью, — собирая песок в кучку, я пропустила чуть теплые алые крупинки сквозь пальцы. — Прости меня, Амаль. Простите, Юсеф и Хазар, что не подала вам достойного примера. Хранит Мудрец души ваши, приведет к свету и покажет новый мир.
Три соленые капли сорвались с подбородка. Быстро стерев влагу со щек, я поднялась, стараясь больше не думать о произошедшем. Поплачу потом, сейчас следовало вернуться к костру. Да и холод ночи набирал обороты, подгоняя к манящему пламени, подле которого сидели мой муж и слуга.
Муж. Так странно звучит.
— Территория наснасов кишит тварями. Пойдем днем без привалов и остановок, чтобы преодолеть большую часть пути до наступления ночи.
— Думаешь, кочевники знают о Медном городе?
Замерев, я затаила дыхание и прислушалась к разговору Али и Пола. Последний держал в руке небольшую чашку с чаем, но глотка так и не сделал.
— Вероятно, они много путешествуют, хорошо знают местность, — цокнул языком Али. — Господин, мы уже год скитаемся по землям Маракеша, расспрашивали в городах и поселках. Кроме старых легенд, ничего толком не узнали. Вы уверены, что стоит продолжать поиски?
— Без дрыглового камня я не поеду домой. Его величество посадит меня в тюрьму за измену и контрабанду, а потом казнит.
— Ваш брат…
— Ничего Терлак не сделает! — рявкнул Пол, и я вздрогнула. Глиняная чашка полетела через костер: горячие капли попали в пламя, и послышалось шипение.
— Хватит ему и клану пережитого кошмара. Уж лучше здесь сдохнуть, чем заставлять всех МакГиннесов ходить на поклон к Абелю за прощением для меня.
— Ай, — отмахнулся Али, — упрямый вы человек, господин. Волосы как пламя, кровь кипит и душа горит. Домой ведь хотите, в глазах тоска. Да и брат ваш шлет послания. Письмо из Кафиса, поди, до сих пор не открыли?
— Али?
— Что, господин?
— Умолкни, пока в бархане не закопал.
— Ой, все, молчу. Конечно, кому нужен маленький глупый Али? Вай-вай, все всегда обижают бедного слугу, шайтан подери, постоянно меня пинаете. Обидно. Бабушка моя говорила, что от чужаков одни беды…