Первые грозы - стр. 38
– Как же можно плевать на своё здоровье? – удивилась Тамара.
– Вы же плюёте. У нас в школе одна училка была. Она, знаете, что говорила? Говорила, что нельзя требовать от других того, чего сам не делаешь. Вот вы не бросаете, почему я должен?
– Хорошо! – оживилась Тамара. – Давайте вместе! Одновременно! С этого момента я не курю!
Тамара достала из кармана пачку и сжала её в кулаке.
– Теперь ты!
– Ага, – возмутился Витя. – А как я узнаю, что вы и правда бросили!
– Слово даю!
– Ага! Знаю я ваши слова! Хотите – даёте! Хотите – назад забираете!
– Виктор, я вас хоть раз подводила? – Тамара наклонилась к нему близко-близко, тёплое дыхание опалило щёку.
– Нет, но… – он хотел сказать, что и повода не было. Знакомы-то они всего ничего, но не успел.
– Вот и замечательно! Значит не курим! Оба!
– Только пачку за окошко не кидайте, – сказал Витя. – Не вам убирать потом.
– Я похожа на того, кто бросает за окошко мусор?
– Нет, но…
– Вот и замечательно!
Витя постоял, переминаясь с ноги на ногу. Делать было нечего. Спать не хотелось, а до утра ещё времени полно.
– Ночь располагает к разговорам, не находите? – произнесла Тамара.
– Рассвет скоро! – буркнул он скорее по привычке. – Вон уже пробудряется!
Сказал и сам испугался сказанного. Снова старушечье словечко. Как там говорит отчим? «Нужно выдавливать из себя деревенскую необразованность, выжимать по капле. Простота хуже воровства».
– Мило! – улыбнулась Тамара. – Это наверное от слово «бодро». Удивительный у нас язык. Вы не находите?
Витя не находил. Так и сказал, а она рассмеялась. Он подумал, что у неё очень милый смех. Если бы не знал, что ей сто лет в обед, то наверняка бы влюбился. Может быть из-за этого смеха или по другой какой причине Витя вдруг разоткровенничался и начал рассказывать про скрытую внутри него черноту, про то, как лезет она подлая наружу стоит только дать слабину. Даже про кладбище рассказал, а после устыдился: ну, зачем? Почему этот дурацкий язык никак не хочет держаться за зубами? Видимо Тамара и впрямь ведьма. Все ведьмы рыжие.
– Тьма есть во всех, Виктор, – Тамара вздохнула. – Главное уметь её сдерживать.
И вдруг без всякого перехода спросила:
– Валерий Смирнов твой отец?
– Отчим, – вот о ком говорить совсем не хотелось.
– Хороший человек?
– Замечательный! Аж зубы сводит!
Тамара помолчала, а после сказала словно что-то знала:
– Ничего. Закончишь школу, уедешь из дома, заживёшь своей собственной жизнью. Там и тьма затаится.
– Никуда я не уеду, – буркнул под нос Витя. Ему не нравился этот разговор. – Я – громоотвод.
– Что? – не расслышала Тамара.
– Да ничего! – он не выдержал. – Да отвяжитесь наконец со своими откровениями! Достали!
Витя рванулся от окна, забежал в свой закуток в углу, бросился на сундук, заколотил в безмолвной злобе по его крышке. Что она может знать эта ведьма? А если знает, то никогда не поймёт, что деваться Вите некуда. И тьма, она ведь не от отчима, а от него самого.
Глава 18
Про отца Витя придумал сам. Тогда он ещё умел фантазировать. Бабушка, улыбаясь, говорила, что вырастет из него писатель, не иначе. С таким-то воображением! Старушка ошиблась: к пятнадцати годам её внук растерял последние крохи фантазии, став непроходимым реалистом. Но тогда, в шесть лет, когда уехал в очередную командировку отец, Витя принялся создавать новую реальность.