Первые грозы - стр. 37
Его начала охватывать злость.
– Как не почистить, Витенька, – также громко ответила бабушка. – Завалило. Не пролез бы.
– Ну а босая! Босая-то почему?
– Для здоровья конечно! – Тамара подбежала к бабушке, схватила её под руку и заговорила, уткнувшись той в правое ухо:
– Знаете, Лидия Павловна, я бы тоже пробежалась бы босичком да по белому снегу, но город, грязь…
– Инфекции, – подхватила бабушка.
– Инфекции, – повторила Тамара. – А вы, Виктор, прекращайте задавать глупые вопросы. Вам не идёт. Возьмите лучше сумки да пойдёмте наконец в дом. Холодно.
Глава 17
Это должно было быть скучно и по-стариковски: стол с салатами, приготовленными Ню и Тамарой, бабушкины пирожки на широком подносе, выключенный сразу после боя курантов чёрно-белый телевизор, шипящие пластинки со старой музыкой. Праздник просто обязан был провалиться, но всё получилось лучше, чем ожидалось.
Спать легли под утро. Витя лежал на сундуке в углу и чувствовал, что его немного отпустило. Напряжение и злость ушли. Он вслушивался в бабушкин богатырский храп и понимал, что ему больше не стыдно.
Ещё вчера он не мог представить Тамару, такую аристократичную и утончённую, рядом с простой и бесхитростной бабушкой. Вот уж кто посмотрит свысока, начнёт усмехаться. Не вслух, а так, вроде про себя, но очень заметно. Как та девчонка в сандалетках. Войдёт в дом, сморщит нос и с презрением окинет взглядом покрывало с оленями на стене, пару сундуков по углам. Про уличный туалет Витя даже думать не хотел.
Или та психованная с чёлкой, Ню. Что за дурацкое имя! Эта в открытую ржать начнёт, а после ещё разнесёт по школе. Хоть под землю проваливайся! Лёша понятно. Лёша вежливый. Не то что не скажет, не подумает ничего плохого.
Вышло всё наоборот. Несмотря на свои заумные разговоры, Тамара оказалась самой обыкновенной, простой и открытой. Она легко нашла общий язык с бабушкой, отважно отправилась в туалет на задах и собственноручно вымыла в ведре посуду.
Ню эта тоже ничего. Жалко только, что пришибленная. Спит на кровати в обнимку с мелкой и ревёт. Чего ревёт, спрашивается. Хорошо ж всё. Не хотела бы ехать, не ехала бы. За столом сидела, улыбалась. На улице хохотала так, что под конец осипла. Теперь ноет.
Витя не выдержал, подошёл к кровати, пнул ногой ножку.
– Эй, – прошипел он. – Чего ноешь? Живот болит?
– Ничего у меня не болит, – возмутилась Ню. – Уже и поныть нельзя!
– Да бесит! Понимаешь? Бесит! Достали все!
Витя развернулся и пошёл на кухню. Ню замерев, задумалась: лучше бы Лёша её пожалел. Он хороший. А этот Витя лопоухий какой-то и вредный. Плакать он запрещает! Не знает, дурак, что от хорошего тоже плачут. Особенно, если хорошего в жизни по пальцам перечесть можно.
На кухне Витя засунул руку в дыру под подоконником и вытащил на свет помятую пачку.
– Вредные привычки, да Виктор? – раздалось над его ухом.
У Вити чуть сердце не остановилось. Тамара. Прислонилась к стене. В полутьме и не заметишь.
– Ну и что? – спросил он с вызовом. – Учить будете? Сами вон с сигаретой!
Тамара поднесла к лицу правую руку, взглянула словно впервые на зажатый пальцами предмет, вздохнула.
– Мне уже поздно бросать. А вот вам бы бросить не мешало. В юности очень вредно курить.
Витя хмыкнул:
– Знаю-знаю. Волосы выпадут, лёгкие отвалятся, не вырасту и прочая хрень. Говорили уже. Плевать!