Первая. В тени государевой - стр. 9
Весной в Уфимской губернии холодно, в марте еще лежит снег. Следствие установило, что девушка умерла от переохлаждения. Полиция задержала ее бывшего возлюбленного с приятелем, они даже во всем признались, но дело развалилось в суде – экспертиза не нашла никаких улик. Дело было громким, об этом писали в газетах, подозреваемые заявили о пытках и даже получили какие-то компенсации. Но вскоре пропали еще две девушки, одна в июне прошлого года, вторая – в августе. Тело одной нашли закопанным в лесополосе, тело второй до сих пор не обнаружено. Еще одной девушке, говорят, удалось вырваться, но опознать насильника она не смогла. Иначе в газетах точно бы написали о его задержании!
– Какой ужас! – сочувствую я. – Бедняжки. Надеюсь, маньяка поймают!
Населения в Бирске не так уж и много, чуть больше двадцати тысяч человек, но надо же, свой маньяк! И это не считая Распутина, который и сам по себе как отдельный плюс к криминогенности обстановки. До «суицида» Степанова, ясное дело, им тут дела нет – масштаб не тот. Тут надо предметно расспрашивать тех, с кем он общался. По счастью, я знаю адрес светлости и фамилию дамы, у которой он снимает.
Но сначала, конечно, надо сходить в больницу и хотя бы взглянуть на него. Насколько все плохо? Я очень, очень надеюсь, что мне не придется рассматривать светлость в морге и вспоминать все его пожелания насчет похорон.
Больница почти в центре Бирска. Это комплекс из нескольких зданий разных годов постройки. Самое старое, кажется, еще прошлого века. Нужный корпус деревянный и двухэтажный, покрашен в зеленый – как будто специально для упокоения моих нервов.
Потому что пускать меня к светлости никто не желает. Доступ к нему закрыт по особому распоряжению главного врача! И все остальное тоже запрещено.
Чуть-чуть поругавшись с персоналом, я иду на второй этаж к этому главному врачу, повторяю свои вопросы и получаю короткие, исчерпывающие и совершенно неутешительные ответы:
– Могу я попасть к Михаилу Александровичу?
– Нет. Не положено.
– Тогда могу я хотя бы узнать, как он себя чувствует?
– Нет. Не положено.
– А он вообще пришел в себя? Или все еще без сознания?
– Не могу сказать. Не положено.
Сомнительной радости от того, что я добилась какого-то разнообразия, хватает ненадолго – меня выставляют из кабинета, а потом еще и провожают к выходу из больницы.
Я мрачно смотрю на двухэтажное здание, покрашенное зеленой краской, прикидываю, откуда удобнее залезать в окна – но отметаю эту мысль, решив не создавать проблем. Попробую выяснить, что со светлостью, через полицию, потом поговорю с квартирной хозяйкой, и, если ничего не выйдет, есть смысл поискать в этой больнице кого-нибудь посговорчивее. И только если совсем ничего не выйдет, полезу в окно, как домушник.
____________________
Дорогие друзья, приглашаю в мою новинку:
https://litnet.com/shrt/l8CP
9. Глава 3.1
– Нормальный он был, – рассказывает пожилая квартирная хозяйка Степанова. – Тихий, спокойный. Никого не водил, не гулял. Придет вечером, сядет на веранду, читает. Одна морока, в пять, а то и в четыре утра уже встанет и ходит туда-сюда. А у меня сестра спит очень чутко.
– У него бывает бессонница.
Светлость как-то упоминал, что это – последствия отравления мышьяком. Бывают дни, когда он просыпается от боли и не может заснуть. Всегда можно наесться снотворного пополам с обезболивающим и лечь обратно, но это, мягко, говоря, не очень полезно для здоровья. Если в целом терпимо, то лучше просто пройтись и отвлечься.