Первая. В тени государевой - стр. 11
– Захожу: висит, болезный, только ноги скребутся!
Женщина завопила от ужаса, разбудив сестру, бросилась на кухню за ножом. Вдвоем с Евдокией они перерезали веревку, и Лариса побежала за помощью. Потом появились врачи и полиция.
Степанова забрали в больницу, дом обыскали, оставив все в ужасном беспорядке, а полиция еще полдня допрашивала их с сестрой.
– Михаил Александрович так и был без сознания? – спрашиваю я. – Все время?
Мне бы хоть так оценить, насколько все плохо. Ну, раз официально пока не узнать.
Лариса неуверенно отвечает, что вроде бы светлость ненадолго приходил в себя и даже что-то говорил. Это было после того, как врачи принесли кислород в подушках, но до того, как Степанова забрали в больницу. Что именно пытался сказать светлость, Лариса не поняла. Во-первых, было далеко, во-вторых, он и дышал-то с трудом. Рядом со светлостью в это время был следователь, правда, особо радостным он не выглядел.
И я его понимаю!
10. Глваа 3.2
Мне показывают комнату: кровать, шкаф, письменный стол, два стула и крючки в стене. На одном из них и нашли светлость, он висел лишь чуть выше плинтуса.
Осматриваюсь. Комната не то чтобы неухоженная, просто как будто в процессе ремонта: обои наклеены только на три стены, с четвертой ободраны, на потолке нет люстры, только лампочка, плинтусы установлены не везде, а в углу что-то похожее на разобранный шкаф. Евдокия Ильинична говорит, что предыдущий жилец собирался повесить его на те самые крючки, но съехал, а Степанов тоже пока не стал возиться с ремонтом.
По-моему, это что-то из серии «непрочитанные книги умеют мстить, и особенно хорошо это удается Уголовному Кодексу и инструкции к бензопиле», только про шкафы.
– Вот тут он висел, – показывает Евдокия. – На крючке. Рядом лежал стул, и здесь, у порога, валялся Толстой.
– В каком смысле?
Что-то я к вечеру стала плохо соображать, видимо, недосып сказался. Конечно же, Лев Николаевич валялся не лично! На полу лежала книга «Война и мир», подарочное издание, все тома под одной обложкой. Именно ее светлость взял в шкафу.
Побродив по комнате в сопровождении радушных хозяек, смотрю окна, выхожу на веранду, дохожу до книжного шкафа. Потом прошу Лидию и Евдокию уйти на квартирантскую половину и немного походить там, и, наконец, с разрешения хозяек беру несколько книг и роняю на пол. Хозяйки не удивляются, но отмечают, что полиция делала примерно то же самое. В итоге я приблизительно восстанавливаю цепочку событий.
Итак!
Пять утра, все спят. Все двери закрыты, но сейчас лето, и по ночам все открывают окна или форточки. Убийца залезает во двор, подходит к окнам, заглядывает, убеждается, что все спят, и забирается в дом через открытое окно на веранде. Здесь, в комнате, на ночь была открыта только форточка, в нее может пролезть только особо щуплый домушник. А на веранде окно большое, и, более того, под ним обнаружили следы. Сейчас их уже нет, все затоптала полиция во время осмотра, но, если послушать сестер, размер ноги там был как у снежного человека.
Преступнику не удается залезть тихо: шум будит Ларису, и, скорее всего, еще и Степанова. Но если хозяйка слышит что-то с веранды (но думает на квартиранта), то светлость, похоже, это не понимает и думает, что как обычно проснулся из-за боли и встает. Злоумышленник слышит шаги и решает ненадолго затаиться.