Перевертыш - стр. 2
Так что к великому сожалению тренера, от дальнейшего участия в соревнованиях я отказался. Выслушав мои резоны, он махнул рукой, ладно, ходи так, помогай учить малышей. С тех пор я посещал секцию пару-тройку раз в неделю, воспитывал молодую поросль, бил мешки, иногда спаринговал, качался на тренажерах и тем был доволен.
Надо ли говорить, что успешные занятия боксом многократно повысили мой школьный и дворовый статус. Особенно зауважали после того, как я разбил пачку Ваське Мухину из параллельного класса, который был старше меня на год и считался крутым каратистом. Муха, по глупой дерзости, решил прокомментировать при всех мои скромные габариты. Что ж мне оставалось делать?
Скандал вышел не хилый – Васькина мать нажаловалась на меня директору, мол, боксер-убийца избил ее маленького сынка. Сынок – здоровый лоб, на полторы головы выше меня, стоял тут же и сгорал от стыда за опозорившую его мамашу. Каратист оказался он говенный. А меня тогда чуть из секции не поперли, спасибо тренеру, заступился. С тех пор, лезть ко мне никто не рисковал. Я тоже вел себя тихо. До сегодняшнего дня…
* * *
Хрюша был вполне нормальным пацаном, разве что полноват. Этого, в сочетании с фамилией – Свиньин, хватило Джуре, чтобы избрать его в качестве перманентной жертвы. Ему и еще одному мальчишке Коле Гущину доставалось больше всех. Гуща, наоборот, был длинным, тощим, в толстых очках и, правду сказать, страшноватым. Над ним и до Джуры не издевался только ленивый, а уж тому, сам его цыганский бог велел.
Гуща слыл тормозом и придурком, хотя в математике, например, разбирался неплохо. Никаких добрых чувств я к нему не испытывал, даже не жалел. Хрюша, напротив, вызывал во мне симпатию – мы даже дружили в начальных классах, потом, правда, пути разошлись. Ну, толстенький, ну и что? Он же не виноват, что у него склонность к полноте. У него и родители, что ботинок, что маман напоминали средних размеров бегемотиков.
Вообще-то Хрюша чувак нехилый, мог и в морду засветить обидчику. Но Джуру он боялся до одури, аж трясся. Тренер говорил, что у подростков слабая воля и ее легко сломать. Поэтому ее надо воспитывать и закаливать. Бокс для этого самое то. Хотя, конечно, каждый кулик свой вид спорта хвалит, но, наверное, он прав. Мне вот, на Джуру было тьфу и растереть, и он это чувствовал, потому и не залупался до времени.
Чего я опасался, так это его окружения, там были такие отморозки, которые могли и на нож поставить. Но это были рациональные опасения, ничего общего не имеющие со страхом. Прежде, всего, я не верил в возможность нашего с ним конфликта, ведь дружки дружками, а по башке никто получать не хочет, в том числе и Джура. Когда ты уверен в своей безнаказанности, это одно, а когда не уверен – совсем другое.
Сегодня, в субботу, у Хрюши был день рождения. Он об этом, разумеется, умолчал, справедливо опасаясь дополнительных издевательств. Ведь все что привлекало к нему внимание, служило поводом для них. Но дура биологичка, Мария Петровна, наша классная, перед своим последним уроком объявила: «А сегодня нашему Андрюшеньке Свиньину исполнилось шестнадцать лет! Давайте его поздравим?!» И захлопала в ладоши. Все, разумеется, захлопали тоже, кто-то засвистел и заулюлюкал. Всё перекрыл рев Джуры: «Поздравляю, жиробас! С меня подарок!»