Пересечение вселенных - стр. 87
– Нет! Мне нравится жить в пифосе. Это моя вселенная и я в неё никого не впускаю. Ну, может, теперь в ней есть ещё и ты.
– Но мир существует, Юрий, хочешь ты этого или нет. Может, пора взять в руки фонарь и поискать… ну, если уж не человека, то смысл жизни?
– Я подумаю об этом. Но пока я выбрал путешествия в астрале, исключающие личный контакт. И познакомился с ИПЗ. Я полюбил процесс чистого познания, не имеющего искажений… влиянием чужих вселенных. И я могу многое. Например – проникнуть в любую информацию и поменять её, энергетически или уж бог-весть как, воздействуя на любые процессы в технических средствах. Даже пару раз, ради потехи, пополнил счета нескольких благотворительных фондов, переведя деньги со счетов военных ведомств. Поддержал тех, кто находится в сложной жизненной ситуации. Хотя это, конечно, капля в море. Причём – быстро испаряющаяся.
– Но, Юрий! Ты ведь считаешь себя философом! – заметил Оуэн. – Подобные воровские действия недостойны этого звания! Философ не вмешивается и не принимает ни чью сторону. Лишь наблюдает и делает выводы. Он живёт в области эмпирий и рассуждений.
– О, ведь я этим и занимаюсь! Но какой от этого толк, Оуэн? Хотя и от моих вмешательств его не больше. Никакие деньги не могут изменить общую ситуацию в обществе! Исправлять надо самих людей, Оуэн. Но как? Я не знаю. И потому мне всё больше нравится мой пифос. Я живу в мире бесстрастной информации, чистых наук и астральных путешествий. Да, я – философ, Оуэн. И я больше не пытаюсь исправить мир с помощью перераспределения денежных средств. Изучаю то, что снаружи моего пифоса, но никого не впускаю внутрь него.
– Возможно, твои способности могли принести обществу пользу?
– Ты сам в это веришь? – усмехнулся Юрий. – Что я могу? Махать сабелькой на ветряные мельницы? Хотя те люди, что крутятся возле меня, считают, что могу. Но я не хочу танцевать под чужую дудку. Хочу изобрести свою.
– Но как ты думаешь жить дальше? – спросил Оуэн.
И вдруг с грустью подумал, что себе он таких вопросов давно не задаёт. И сам уже вряд ли мог бы принести кому-то пользу. Разве что – в виде лакомства или музейного чучела?
– Так и будешь жить в бочке, как Диоген? Он тоже питался подаянием. Такова цена свободы.
– Именно так, – усмехнулся Оуэн. – У меня такая пенсия, что Диоген пожал бы мне руку. Даже одну собаку прокормить не удалось бы. Хотя у моей мамы всё равно аллергия на шерсть.
– А скажи, Юрий, аутизм лечится? – спросил Оуэн. – Возможно, ты, зная эту проблему изнутри, мог бы помочь таким детям?
– Медицина не имеет чёткого представления о причинах аутизма, а, следовательно – не может его лечить. Но дело не в медикаментах и методиках. Дело в несовершенстве общества, которое и создаёт аутистов, – сказал Юрий. – Некоторые специалисты считают, что эта болезнь – дефект генома или психики. Но я знаю аутисты – детекторы изъянов общества и мира, в который они слишком рано пришли. Эти дети слишком совершены, а мир полон зла.
– Неожиданно! Но в чём же их совершенство?
– В развитой экстрасенсорике. Их чувствительность гипертрофирована и эмоционально они живут как бы с ободранной кожей. Каждый негативный взгляд или мысль глубоко ранит их и причиняет боль. Поэтому, защищаясь, аутисты прячутся в собственный мир. Который, как им кажется, более совершенен. Или, по крайней мере, привычен и защищён.