Пересечение вселенных - стр. 90

– О, я понял! Это камешек в мой огород? – отозвался Юрий. – Но я пока лишь думаю, в какой лагерь мне войти, Оуэн. Взвешиваю все за и против.

– Нередко бывает – если разумных аргументов нет, выбирают не разумные, – вздохнул Оуэн. – Я давно предпочитаю не вмешиваться и, может, уже на пути к отшельничеству.

– Подожди меня! – воскликнул Юрий. – Ведь отшельник это практически анахорет. То есть – одиночка.

Оуэн вздохнул:

– Одиночество – удел сильных. И тех, кто ушёл вперёд. Иногда, освобождаясь от несовершенств и стереотипов, отшельник теряет и соратников. Да ты и сам говорил, что мир, где царит свободный разум, гораздо интереснее мира привычек, условностей, и бесконечных ограничений. Многие философы именно так провели свою жизнь, жертвуя многим ради свободы и познания.

– Да. Сократ, например, даже пожертвовал самой жизнью и, умирая, исследовал свои новые ощущения. Он навсегда остался в сфере разума, не снизойдя до сопротивления.

– Ты считаешь это достоинством? – хмыкнул Оуэн. – По-моему, сдаваться не надо никогда. Хотя бы чтобы защитить возможность мыслить далее. А жизнь прекрасна хотя бы тем, что несёт с собой перемены.

– Духовные или физические? Я – за духовные, Оуэн. Но, согласись, такой поступок достоин уважения? Сократ никогда и ничего не требовал от жизни лично для себя. «Живешь ты так, что даже ни один раб при таком образе жизни не остался бы у своего господина, – сказал один его знакомый. – Еда и питье у тебя самые скверные. Плащ ты носишь не только скверный, но один и тот же летом и зимой. Ходишь всегда босой и без хитона». «Попытайся понять, – ответил ему Сократ, – что, по моему мнению, не иметь никаких нужд есть свойство божества».

Философ Эпиктет, римский стоик и бывший раб, знавший славу и дружбу императора, тоже был неприхотлив, – продолжил Юрий. – На своей могиле он велел выбить эпитафию: «Раб Эпиктет, хромой и бедный, как Ир, друг бессмертных». И даже не упомянул об императоре. И, наконец – Сиддхартха Гаутама, будущий Будда Шакьямуни, который был сыном богатого раджи, избрал жизнь нищего аскета, ради познания истин.

– Но, согласись, Сиддхартха Гаутама, чтобы достичь просветления истиной, всё же, ушёл из своего золочёного пифоса. Истина не придёт к тебе сама, Юрий, если ты сам не ищешь её. Философы общались с людьми разного круга. А Диоген ходил среди толпы с фонарём. Нужен личный опыт познания мира, Юрий. Не пора ли и тебе прогуляться с фонарём? Возможно, тебе навстречу попадётся не только одинокий морской отшельник.

– Я и сам чувствую, что мой пифос тесен мне по всем швам, – улыбнулся Юрий. – А тут ещё эти… агенты. Но куда шагнуть? Где выход из пифоса? Зато я уже знаком с древним морским криптитом. Даже Диоген не может этим похвастаться.

– Благодарю! Но такое общение сродни твоим виртуальным путешествиям, Юрий. А Бог хочет испытать тебя и пополнить твой опыт. И не только виртуально.

– Почему ты так думаешь?

– Иначе б ты явился в этот мир без ног и без рук, – усмехнулся Оуэн, – А уж сколько их, как говорится – как Бог дал. И наделил тебя необычными талантами в придачу.

– Ноги это хорошо! – хмыкнул Юрий. – Но я просто сажусь в позу и, благодаря своим талантам, путешествую по всему миру. Без ног и рук. Может, в этом и есть смысл моего существования?