Перемирие - стр. 13
– Слова.
– Ты забываешь, что ты в миру. Здесь слова играют большую роль, чем дела. В бою ведь наоборот, так?
Он согласился. Да, это действительно так. Но ежели… тогда…
– Кажется, Серега, я тебя понял.
– Мы поняли друг друга.
Он встал, посмотрел на стенные часы и демонстративно зевнул. Кажется, он засиделся. Спасибо этому дому…
– Ты извини, Серега, что я не могу посидеть подольше, дела, знаешь ли, рано вставать. Пойду.
Серега проводил его до дверей, помог накинуть плащ.
И уже уходя, он задал другу последний вопрос:
– Ты считаешь, что всё было зря?
– Нет.
Они попрощались, дверь захлопнулась, скрипучая кабинка лифта поехала вниз, тихими щелчками отсчитывая этажи. Он, наконец, понял, что же было странно в поведении Сереги.
Тот был мертвецки пьян.
VII
Его шаги гулко раздавались на лестничной площадке старого дома, перила жалобно скрипели, не в силах вынести тяжесть ладони.
«Зачем, скажи, ты сюда пришел, кто тебя здесь ждет?»
Но ответа на эти вопросы не было, сколько ни размышляй. Ноги не первый раз сами несли, как не послушаться своего собственного тела? Перемирие не желало оставлять его в покое, продолжало терзать его и так уж натруженную душу. Что делать тому, кто не знает, зачем он вообще здесь находится. Уход в перемирие – не волевое решение, не заранее обдуманный шаг, это просто данность, с которой приходится мириться. Просто он не мог подозревать, что его ждет в родном миру. Серегины слова не шли из головы, уж он-то был человеком, знавшим его как облупленного, так почему же?
Недовольство происходящим мучило его всё больше и больше. То, что происходило вокруг его персоны, в бою называлось ясно и просто – предательство. Как это назвать в ставшем ему совершенно чужим миру, он не знал.
Ирина стояла на пороге и улыбалась.
– Милый, куда же ты ушел? Все тебе так обрадовались, и вот, в самый неподходящий момент ты уходишь, даже не сообщив мне. В глупое же положение ты меня поставил.
Дружеский журящий тон.
– Я был у Сереги – ты должна его помнить.
Он был готов поклясться, что ее улыбка слегка дрогнула.
– А, тот твой давний приятель, вы еще учились вместе.
Его передернуло.
– Прекрати улыбаться. Сейчас же прекрати!
Улыбка не погасла, а только приобрела неуловимый материнский оттенок, и голос, таким голосом увещевать заигравшихся в солдатики маленьких детей.
– Что ты такое говоришь, милый, ты не устал? Плохо выглядишь… Верно ты сделал, что оттуда ушел, замучили тебя, только с дороги, намаявшегося… завтра никуда не пойдем, будем дома фотографии смотреть, помнишь, ты хотел?
Он тихо застонал, натыкаясь на эту непробиваемую стену. Он всего ожидал, но чтоб такого?!! Ирина все щебетала вокруг него, помогая снять плащ, закрывая за ним дверь, осторожно подталкивая дальше, на кухню… Он почувствовал, что постепенно съеживается, закрывает сознанию путь к… к чему, он понять не смог.
Внезапный порыв швырнул его тело назад, а когда в голове немного прояснилось, он увидел, что его кулаки вцепились в тонкую ткань платья Ирины, так что та начала трещать.
– Замолчи!
Она подчинилась, не пытаясь даже вырваться. Ее и без того маленькая фигурка казалась совершенно крошечной рядом с его руками. Но не беспомощной. Почему-то оставалось ощущение, что сила на ее стороне, он никак не мог сломить эту силу.
– Ирина, черт тебя побери, как до тебя докричаться?!! Ты же меня не слышишь, не притворяйся!