Перемирие - стр. 15
Здесь было даже еще тише, чем в спящем городке. Тут редко кто бывал даже днем. Шелестели деревья, цвели поздние осенние цветы, падали листья, тихо кружась над землей…
Ровными рядами здесь стояли мраморные плиты с надписями, четкими холмиками обработанной заботами неведомых ему людей земли возвышались над пожухлой травой могилы.
Это было Новое Кладбище.
Еще метров сто…
Да, не ошибся.
Он стоял над своей могилой. Здесь тоже только плита и холмик земли.
«А что же еще?»
Он пришел.
Эпилог
– Ты все-таки притопал. А ведь так близок был!
Он узнал этот слегка ехидный голос. Позади него стоял хозяин тех трех цветков с геранью, что жил на втором этаже углового дома. Вот только почему он никак не поймет, что же связывает этого старика с ненавистным перемирием?
– Тебе снова дано уйти, солдат. Так не медли, воспользуйся дарованным, только помни одно: лучше умри там, поскольку в следующий раз ты все поймешь, как понял я когда-то, и возвращение туда уже будет невозможно. Нельзя быть в бою и не верить в него.
Он оглянулся и посмотрел на темневшую поблизости фигуру.
– Кто вы?
– Я – один из первых, кто вернулся из боя. Тогда всё было гораздо проще, но, поверь, все равно хорошего мало. Не поступай, как я, если почувствуешь зов – беги за помощью к доброй смерти.
Он молчал некоторое время, размышляя над словами старика.
Но так и не смог ничего ответить.
Сверкнула молния, и мир погас, разорванный ею на части.
Не осталось даже этого призрачного света.
Он был счастлив.
На могиле теперь стоял другой год смерти. Немного другой.
Пирамида
Ненависть совершенна, с ней невозможно бороться. Лейтенант Рипли
Окровавленное светило поднималось в тёмных небесах, растопыря косматые усы протуберанцев. Блёклые облака грязными полосками лишь исчерчивали его мрачный лик, не в силах помешать дождю лучей, впивающихся в твои плечи. Но ты привык к этим объятиям, тебя специально учили подолгу обходиться без защитных экранов, и теперь ты решил показать другим класс. Ты не сопляк какой-нибудь, ты идёшь, ровно выдыхая прогорклый воздух, раз, два, левой правой.
В стороне скорчились на крутом склоне густо-чёрные сентябрьские сосенки. Их хвоя кажется измазанной в крови, мрачноватое зрелище, но тебе нет до них дела – ты твёрдо знаешь, что там не пройти. Ты привычно перекладываешь маслянисто поблескивающий футляр на левое плечо, делаешь два глотка из фляжки, кривишься от тошнотворного вкуса.
Вокруг – ни ветерка, только чуть колышется за спиной горизонт в восходящих потоках. Тугая вата сумрачной этой духоты подкатывает к горлу, не давая толком думать. Ты сосредоточиваешь внимание на размеренном скрипе армейских ботинок, и тебя немного отпускает.
Нужно быстро двигаться, ловко перебирая ногами по неверной, хрусткой поверхности скользкого крахмального выпота земли. Зимой и весной серые шапки мхов – хорошее укрытие, сейчас всё, что от них осталось, скрипит расслоившейся коростой. Нужно ступать, не сбиваясь с ритма, плавно перенося вес с одной ноги на другую. Ты знаешь, что за тобой никто не следит, но предосторожность не мешает – хороший звуковой сенсор с системой принятия решений способен издали различить любой неловкий звук и отдать команду в центр.
Несмотря на все тренировки, тебе невыносимо жарко. Но ничего, уже немного осталось. Мысли сойдутся на одной тропе, толкая вперёд, к твоей бредовой цели. Ты идёшь убивать.