Перемирие - стр. 12
Серегина дверь вспомнилась сразу – вот она, вторая налево от шахты лифта, обита кедровыми планочками. Голое, теплое, даже не лакированное дерево, Серега уважал только все натуральное.
И звонок рядом с ней, словно приглашающий проходить, но вместе с тем говорящий «стоп!», дальше заповедная зона, руками не трогать, без тапочек не ходить. Остальное – на усмотрение хозяина. Строгий такой звонок, кнопка на зрачок огромного глаза похожа.
Он позвонил. «Спит ведь, наверное».
Дверь распахнулась сразу же. Не спал. Ждал.
– Проходи.
И наступило молчание.
Они просто сидели и молча глядели друг на друга через кухонный стол. Серега изменился. Впалые щеки теперь заменяли былые розовые полушария, когда-то радостно готовые раскраснеться по поводу и без, из-за чего постоянно казалось, что парнишка нашкодил. Зрачки спрятались на дне глазниц, сам он весь как-то осунулся.
– Я не смог прийти сегодня к Иеремии, хотя знал, что ты там будешь. Поверь, я просто не сумел…
– Да я верю.
– И ты… тоже не смог удержаться и пришел. Это хорошо, это правильно. В прошлый раз ведь тоже…
В какой прошлый раз?!! Он тряхнул головой, стараясь развеять предательский туман в памяти.
– Ты изменился, Серега.
Тот весь сжался, сник, словно услышал о чем-то настолько ужасном и притом неотвратимом, что и представить сложно.
– Ты знаешь, я женился после твоего… отъезда.
К чему это он вдруг?
– Поздравляю. Честное слово, я очень рад за тебя.
– Спасибо. Правда мы уже развелись, но все равно спасибо. Однако. В общем так получилось, что мы перестали с ней понимать друг друга. Пока был ты… Когда я узнал о том, что ты ушел, для меня словно что-то оборвалось, я очень переживал все это, и такое не могло не повлиять на наши отношения.
Серега опустил голову.
– Она избавилась от ребенка, вот что самое ужасное. Ты ведь знаешь, когда вы все начали… Эти уходы в бой, многое в миру с ними стало гораздо проще. Да.
Он ничего не понимал в происходящем и все больше начинал чувствовать такое давно и прочно забытое чувство, как любопытство, что же здесь, в конце концов, происходит?
– А недавно я ходил на твою могилу.
А вот это уже интересно.
– Когда?
– С месяц, убрал всё там, осень начиналась, цветы позасыхали, а так – хоть листья с деревьев налетят, красиво будет. Ты все еще любишь опавшие листья? Помню, ты гербарии засушивал, так что потом всю зиму пахло.
– Хм… не помню особых ощущений за последний месяц… а листья, что ж, листья опалые это всегда хорошо.
Снова помолчали.
– Серега, что здесь творится? Почему всё не так? Можешь ты мне ответить на вопрос или нет?
– Вопрос не совсем ко мне, но постараюсь. Люди боятся.
– Кого? Нас?!! – в ответ лишь качание головой.
– Не вас, как людей, индивидуумов, а вас, как явление, как класс.
– И ты тоже боишься?
– Все боятся. Даже я, хотя и по другой причине. Я остался, хотя и имел возможность. Предпочел, так сказать. Теперь ваши смерти, страдания, боль… правят нами. Это ломает человека.
– Но это же нечестно, так относиться к живым… да, к живым, в конце концов, людям. «Как к классу», это жестоко, ты хоть понимаешь, что подобными вещами вы сами себя заводите в тупиковую ситуацию? Абсурдную!
– В тупиковую – да, но не абсурдную. Мир – правилен. Теперь – правилен. Все антагонизмы ушли в бой. Ушли с вами, а нам только и остается, как пользоваться плодами того, что называется «обществом с нулевой энтропией».