Пенсионный взнос на тридевятое царство - стр. 3

Промучившись час и изодрав ноги о коряги, Василиса пошла домой с чистой совестью. Но не успела она отойти от реки – сморил ее сон. Легла она прямо на траву и уснула. Однако сон чудным оказался, будто и не сон вовсе. Идет она в этом сне вдоль реки, а река широкая-преширокая, блестящей поверхностью переливается. Над ней лес густой, прямо к облакам высится. Сама же Василиса, с румяными щеками и тугою косой, через плечо переброшенной, идет в красном сарафане. Идет прямо в лес дремучий. Елки перед ней расступаются, и понимает она, что в лесу, кроме елок, нет деревьев больше никаких.

Вдруг прямо ниоткуда появилась девочка с куриными ногами и говорит старческим голосом:

– Отдай мне, Василиса, гребень узорчатый. А не отдашь – из леса не выйдешь.

Оглянулась Василиса, а дорожка, по которой она пришла, исчезла, и ветер сильный подул.

– Не отдам! – крикнула она, несмотря на угрозу, и кинулась прямо в елочную чащу.

Долго ли, коротко ли она бежала, но в итоге оказалась на том же месте.

– Ну что, убедилась? – спросила девочка.

– Убедилась, – согласилась Василиса.

– Давай тогда гребень.

– Зачем он тебе? – расстроилась Василиса.

– Не скажу. Но на всё решусь, чтобы гребень у тебя отобрать.

– Неужели на всё? – не поверила Василиса.

– На всё, – подтвердила девочка и начала перечислять: – Утопить в болоте могу, мухоморами отравить, в лесную чащу заманить, медведю отдать…

– Хватит! – испугалась Василиса. – А если отдам гребень, то что тогда будет?

– Живая останешься.

Василиса вздохнула и вытащила из-за пазухи гребень.

Девочка схватила его, бросила на землю и раздавила куриной ногой.

– Ты что?! – крикнула Василиса и упала без чувств.

Очнулась она на своем диване. Перед ней стояла Алёна и брызгала прямо в лицо холодной водой из алюминиевой кружки.

– Насилу дотащила тебя, – пожаловалась Алёна, – шла ты как пьяная. Хорошо, что я осла на прогулку повела, а так бы… – она махнула рукой.

– А где девочка?

– Какая девочка?

– С куриными ногами.

– Ох! – Села на табуретку Алёна. Кружка выпала из ее рук, и вода облила ноги.

– А знаешь ты, с куриными ногами кто бывает?

– Кикимора? – засомневалась Василиса. Она почему-то вспомнила об этом только сейчас.

– Вот именно! Она тебе вся и показалась. Потому что это не просто кикимора, а твоя… нерожденная дочь! Кикиморы от нечисти рождаются, или нечисть их в семьи подбрасывает, а нормальных человеческих детей ворует – не помню уже точно, но это тебе знак был. И гребень неспроста она забрала, хотела избавить тебя от ноши непосильной.

Василиса заглянула за пазуху – гребень был на месте.

– На месте гребень, – безразлично сказала она и закрыла глаза.

– Ты так и будешь сидеть? – негодовала Алёна.

Она ходила взад-вперед по комнате и рисовала мрачные картины из скорого будущего Василисы. Одна картина была страшнее другой. Алёна пыталась посильнее запугать Василису и для этого использовала страшные слова: преисподняя, геенна огненная, нечисть проклятая, инкуб и почему-то масоны.

А Василиса в это время напряженно думала. Мысли ее были спутаны. Вначале ее преследовал стыд. Она понимала, что скоро живот будет заметен всем, даже подслеповатому жителю самого дальнего участка. Потом спохватывалась, что не встала на учет к участковому гинекологу. Но тут же опомнилась – поняла, что не может рожать в обычном роддоме, поэтому ей придется рожать далеко от посторонних глаз, скорее всего, в лесу. Да, она твердо решила и даже испугалась своей решимости. Однако захотела скрыть ее даже от бабки Алёны. И для отвода глаз сказала: