Пеленнорские поля - стр. 3
– А с чего ты взял, что я сделаю это? – усмехнулся он.
– Год назад, на этом самом месте, ты исполнил желание одной девушки. Так почему бы тебе и не исполнить мое?
– А, воробушек в синем пальто… – Сагир улыбнулся, отнюдь не саркастически или кровожадно, видимо эти воспоминания были ему приятны. – Интересно, она прямо так тебе и сказала? "Я пожелала, чтобы Сагир забросил меня в мир, где опасность ждет меня на каждом шагу, а потом еще и наводнил этот мир живыми мертвецами, укус которых превращает тебя в одного из них?"
– Нет, не так, но…
– Именно что не так. Скорее это она стала инструментом для исполнения моего желания. Мне было скучно, я хотел развлечься, и Катя развлекла меня. А что благодаря этому она заглянула в собственную душу и многое там нашла… Ну, так уж получилось.
Я согласно кивнул. Да, после той ночной встречи с Сагиром, о которой Катя рассказала мне, а я, с ее согласия, облек эту историю в рассказ "Кривая Лапка Енота", она действительно сильно переменилась. Стала сильнее, прямее, жестче. Но я видел, что Сагир лишь играет со мной. Может он, конечно, и развлекался, перенося Катю в мир с ковбоями, индейцами и восставшими мертвецами, но делал он это не для себя, а для нее. Он исполнял ее желание, пусть и неосознанное, а увиденное в ее душе.
– Ладно, пусть так, – согласился я, постепенно отходя от первоначального шока. Мой язык снова слушался меня, и я садился на любимого конька. На переговоры! Этим я зарабатываю на жизнь, этим живу, и от моего умения договариваться сейчас зависит моя жизнь. Нет. Моя смерть! – Но мое желание ты должен исполнить. Даже три!
– Вот значит как, да? – усмехнулся Сагир, снова пряча глаза под поля шляпы. – А можно узнать, почему?
– Ты же джинн! А я – освободил тебя! Значит, у меня есть право на три желания.
Сагир расхохотался. Громко и раскатисто зашелся в припадке гомерического хохота, он даже распахнул свои крылья, чтобы удержать равновесие, слишком сильно склонившись вперед. Смех его оборвался также быстро и внезапно, как начался. В одно движение Сагир оказался на ногах и шагнул ко мне, ничуть не смущаясь тем, что идет через костер. Пламя взметнулось, полыхнув мне в лицо, и моим рефлекторным желанием было отшатнуться назад, но я не смог. Что-то держало меня, не давая пошевелиться. Какая-то сила полностью парализовала меня, но не изнутри, а снаружи, одев в невидимые глазу ржавые доспехи, сочленения которых отказывались гнуться.
Огонь окутал Сагира, закручиваясь вихрем вокруг него. Разожженный мной костер не мог так гореть, не мог давать такое высокое и жаркое пламя. Так горит канистра бензина, так горит груда сухой фанеры, но никак не несколько толстых веток, до этого дававших ровное и теплое пламя, высотой от силы в полметра.
– Ты все еще думаешь, что можешь мне приказывать? – голос Сагира гремел громовыми раскатами и звенел силой. В нем слышалась мощь, которой не осталось равных на просторах нашего мира.
– Лишь один человек смел отдавать мне приказы! В вашу, людскую историю он вошел как пророк Сулейман! Не возомнил ли ты себя равным ему?
Я молчал. Я видел дым, поднимающийся от моих колен, на которых плавились джинсы. Чувствовал боль, расползающуюся по лицу – кожа на нем еще не горела, но собиралась вот-вот заняться. Обонял запах плавящегося пластика очков, запах горящих волос, своих волос, но молчал.