Печать секретности - стр. 9
– А есть ли смысл, если все равно дело передадим в английский отдел? – Леня застенчиво покраснел.
– С чего ты взял, Леонид Игоревич? Доложим руководству после расшифровки, и будет принято решение. Возможно, речь пойдет о совместной разработке. Чего сейчас гадать? Мы ведь пока не передаем информацию «англичанам» или кому-то еще, а время идет. Улики тают, как пломбир. Надо их зафиксировать сейчас. Потом и концов не найдем. Вне зависимости от того, кто будет заниматься – мы или «англичане».
– Разрешите кого-нибудь из отдела привлечь к нашим изысканиям? – Егоров понял, что аудиенция закончена. Телефоны Ермилова уже с минуту надрывались поочередно, а то и в унисон. – Я там засветился.
– Исключено. Вы двое и так со своими инициативами то и дело нарушаете мои планы по работе отдела. Леня, персональная просьба к тебе, проследи за Егоровым, чтобы он не исчезал в тире надолго, предаваясь размышлениям. Он то с одним отделом на стрельбы ходит, то с другим. Я терплю, так как он от нас в соревнованиях участвует. Как-никак честь отдела.
Егоров – мастер спорта по пулевой стрельбе из крупнокалиберного пистолета и винтовки. Он помешан на оружии. Ему думается лучше, когда он отгораживается от мира тишиной подвала, где расположен тир, и мягкой ватностью наушников.
Выстрелы отдаются в привычно травмированном локте. У пистолетчиков страдают суставы, у винтовочников – спина. Вася получал травмы в юности в обеих дисциплинах. Еще по ночам у него частенько ноют зубы, пострадавшие от отдачи винтовки. И хоть он давно не стрелял из винтовки регулярно, боли остались. Несмотря на все эти побочные эффекты, Егоров стрелял помногу. Пользовался любой поездкой по работе в воинские части, чтобы пострелять.
– Пломбира хочется, – Говоров отвлек Василия от мыслей о стрельбе. – Ермилов так вкусно сказал про тающее мороженое. – Он отпер дверь их кабинета. – «Не поднимая шума», – процитировал он Ермилова. – Это значит без слухового и видеоконтроля за объектом? – Леня бросил ключ на стол и развел руками. – И как?
– У нас пока нет возможности назначить ни прослушку, ни что-либо еще. Дела нет. Это даже еще не оперативный розыск. Никаких санкций. Машину узбека мы пробьем по номеру для начала. – Вася решил пока что действовать, не слезая со стула в кабинете, тем более на улице пошел дождь.
Через несколько минут он уже знал, что «газель» зарегистрирована на Нодирбека Салибаева из Узбекистана. Скептически настроенный Говоров заметил:
– Не факт, что он тот самый узбек. Этот Салибаев – хозяин, а ездит на «газельке» еще человек пятьдесят салибайчат. Они же работают круглосуточно, грузовик у них не простаивает. Бесперебойное производство.
– А мы и это проверим. – Вася снова взялся за телефон и через Московское управление ФСБ вскоре получил документы из миграционной службы на Нодирбека Салибаева с фотографией.
Почти прижавшись головами друг к другу, они уставились на фото.
– Он? – тихо спросил Говоров.
– А чего ты шепчешь? – засмеялся Вася. – Он самый. Хотя они, черти, все на одно лицо, особенно на водительских правах и паспортах. Из рубрики «Их разыскивает милиция» или «Просим опознать труп неизвестного».
– Теперь и я запомнил, – сердито сказал Леня.
Он мог и не говорить. Говоров обладал феноменальной памятью. Запоминал все, что когда-либо видел, и порой страдал от такого обременительного таланта. Зато бывал полезен в делах, где требовалось оперировать большим количеством информации.