Патрициана - стр. 44

— В этом я могу тебя понять, — сказал Норен негромко, не глядя на неё. — Мира, ради которого я должен был убивать и умереть — больше нет. А я жив. Мне не просто это осознать.

— Тебе придётся привыкнуть жить без него, — сказала Велена.

— Ты привыкла? — Норен бросил на неё быстрый взгляд.

Велена долго молчала, а потом глухо произнесла:

— Нет.

Наступила тишина. Только ветер завывал над крышами домов. Где-то вдалеке негромко шелестел волнами океан, и собака скреблась под воротами одного из особняков.

— Расскажи мне про храмы, — негромко попросила Велена.

— Это приказ?

— Нет.

Норен помолчал, а затем спросил:

— Что тебе рассказать?

Велена повела плечом.

— Я не имею в виду то, что ты так боишься доверить энтари.

Норен удивлённо посмотрел на неё, и Велена усмехнулась.

— Это видно по глазам. Расскажи о том, что нет нужды скрывать.

Норен задумался.

— С балкона храма, в котором я родился, были видны вершины гор. По расщелине вдоль склонов сбегали водопады — их было пять. Я приходил смотреть и мечтал, как однажды поднимусь в небо и отправлюсь туда, к ним, в полёт.

Норен стиснул кулаки и замолк.

Велена искоса посмотрела на него.

— Почему ты не сделал этого тогда?

— Это было запрещено.

Больше Велене ни слова не удалось вытянуть из него.

10. Глава 9. Термы

Идея посетить Термы пришла Велене в голову довольно внезапно — и основной причиной её было желание увидеть Норена голым.

Мысли об этом преследовали её частенько с самого утра, потому что Норен спал, не раздеваясь, и, просыпаясь в своей просторной кровати под шёлковым покрывалом, обнажённая Хейд, потягиваясь, первым делом видела затянутого в броню многослойной одежды раба. Тот, как правило, устраивался на скамье около двери.

У Велены была и собственная купальня, соединённая со спальней коротким коридором. Однажды Велена попыталась заманить Норена туда, но тот смотрел на обнажённую госпожу с таким ужасом, что Велена впервые в жизни ощутила неуверенность в своей неотразимой красоте. Незаметно оглядев себя с головы до ног, она убедилась, что с телом по-прежнему всё хорошо, но от задуманного вынуждена была отступить — и просто приказала Норэну отужинать с ней. Тот нехотя снял камзол и, устроившись на скамье возле бассейна, послушно принялся за трапезу. Всё время, пока они ели, крылатый оставался мрачен и замкнут, и желания снять хотя бы рубашку ни разу не проявил — хотя жара стояла такая, что даже голышом можно было сойти с ума.

Однако вряд ли в общественной терме невольнику удалось бы выкрутиться так легко. Велена успела заметить, что вопреки всем попыткам показать свою независимость, общественное мнение значит для Норена весьма много, и тот в лепёшку разобьётся, чтобы не показаться «проклятым энтари» смешным. Вряд ли он стал бы сидеть в камзоле в окружении абсолютно голых людей — тем более, что, как успела заметить Велена в Колизее, тому абсолютно нечего было скрывать.

Для выхода была выбрана среда — спустя три дня после того, как Велена ознакомила Норена с кругом своего общения. О том, что все те же люди могут встретиться им и в термах, она раба предупреждать не стала — это подразумевалось само собой. Единственной, кто по-прежнему беспокоил Велену, была Тайра Венорио. Именно из-за неё патрициана долгое время предпочитала не брать Норена с собой в свет, потому как интуиция подсказывала ей, что поведение этой женщины она не сможет предсказать. Тайра долго обещала покинуть город и уплыть на юг по торговым делам и вот, наконец, воплотила своё намерение в жизнь. Однако, когда она собирается вернуться, Хейд предсказать не могла.