Патрициана - стр. 42
Велена рассеянно оглянулась на Норена, будто только что вспомнив о нём.
— Останься здесь, — бросила она и, не дожидаясь приглашения, открыла резную дверь. Из будуара пахнуло розами и вином. Велена нырнула в это облако, будто в воду с обрыва — быстро и резко, задержав дыхание.
***
Велена снова появилась на пороге глубоко заполночь. В руках она несла скрученную в тубус бумагу. Норен ждал, прислонившись плечом к стене. Не останавливаясь и не обращая внимания на него, патрициана пошла прочь. Не сбавляя шага, она кивком приветствовала встречных и шла дальше. Они миновали шестнадцать парадных зал и оказались во дворе. Ветра не было. Вечный Рим тяжёлым одеялом укрыли неподвижные клубы дыма.
Велена ненадолго остановилась, вдыхая запах улицы.
— Лукас Семпроний назначен командовать пограничными гарнизонами. Это значит, и он, и Артемис Фолс пока нейтрализованы. Это было… — она сделала паузу, — непростое решение для императорской четы. Я хочу пройтись.
Велена покинула здание молча. Она не стала седлать коня — так и вела его под уздцы. Норен следовал за ней в шаге позади. Он видел, как устало поникла голова патрицианы к тому времени, как вечер подошёл к концу.
«Это меня не касается», — старательно убеждал себя крылатый. Он слишком хорошо знал, что жалость к энтари ещё никого и никогда не доводила до добра. И тем не менее, когда они миновали пару кварталов, окликнул Велену и спросил:
— Это было важно для тебя?
Велена вскинулась и некоторое время с недоумением смотрела на него, как будто и не узнавала.
— Ты о Лукасе? — наконец произнесла она и пожала плечами. — Просто одним врагом меньше. Вряд ли это существенно изменит ситуацию.
— Я не спрошу тебя, зачем ты заводишь столько врагов…
Велена хмыкнула — фраза крылатого немного её развеселила.
— …Я спрошу о другом. Правильно ли я понимаю то, что происходит между тобой и этим мужчиной?
Велена снова помрачнела. Она хотела ответить грубо, но передумала. Внезапно для себя она поняла, что подобие доверия, промелькнувшее между ней и этим рабом, для неё куда важнее, чем уважение многих из тех, кто остался в императорском дворце. «Надо же быть настолько одинокой, чтобы разговаривать с собственным рабом», — со злостью подумала она.
Однако вслух произнесла:
— Полагаю, думая о наших отношениях с императором плохо, сложно зайти слишком далеко.
Норен не отреагировал на шутку никак. Впрочем, всё, что видела Велена в последние дни, приводило к мысли, что тот вообще смеяться не умел.
— Тогда зачем? — просто спросил Норен.
Велена долго молчала, подбирая слова. Холодный ветерок щекотал её щеки. В тёмном небе горели звёзды, и ночь вполне могла бы быть хороша, если бы они находились где-нибудь в тысяче лиг отсюда.
— Есть законы общества, в котором мы живём. Невозможность отказать императору в его капризе — один из них.
— Не замечал, чтобы энтари высоко ставили закон.
— Закон, который записан на свитках и хранится в скриптории — может и нет. Но есть другие законы, которые не произносят вслух, но которые знает каждый, кто хоть раз вступал во дворец.
Норен помолчал, обдумывая её слова. Он медленно вышагивал у Велены за спиной.
— В моём мире тоже нет законов, как таковых, — наконец сказал он. — Есть очевидные вещи, которые каждый делает на благо всех. Можно сказать, что это — те законы, о которых не принято говорить.