Патрициана - стр. 20
— Я тоже слышала об этом, — призналась Лемера негромко.
— Слышала и молчала, — голос Велены был спокоен, но лицо стало равнодушным и холодным в один миг. Лемера представила, как Велена высчитывает, сколько выгоды она может извлечь из их с императором постельных сцен, и ей захотелось уйти.
— В Риме много говорят, — сказала она уклончиво, — но если Артемис говорит, значит, слухи не пустые.
Велена поставила так и нетронутый кувшин обратно на стол, взяла её лицо в ладони и заставила посмотреть на себя.
— Ты слышала или, может быть, видела кого-то, кто видел убийцу своими глазами?
Лемера покачала головой.
— Мне жаль. Но если я увижу, я сразу скажу.
— Хотела бы я, чтобы весь этот чёртов город сожрали драконы из древних легенд. Чтобы проклятые крылатые собрали силы и начали новую войну. Пусть он пылает огнём, вместе со всей ложью, которая в нём поселилась.
Лемера пристально посмотрела на неё.
— Думай, прежде чем желать, Велена. Каким бы ни был наш мир, мы умеем находить друг с другом общий язык.
«Все, кроме тебя», — повисли в воздухе её невысказанные слова.
Велена отпустила её лицо и поднесла тонкую руку, унизанную браслетами, к глазам.
— Когда энтари причалили к берегам материка на девяти кораблях, — сказал она глухо, и взгляд её был устремлён не на гетеру, а за окно. Туда, где плескался океан и серая дымка заволакивала горизонт. — Они думали, что сумеют начать здесь новую жизнь. Лишённые крова, они верили только в себя и никому не могли доверять. Но они были с собой честны. Они знали, что жестокость — единственный способ выжить среди людей, которые никогда их не примут. Они убивали, но они не пытались лгать.
— Я думаю, — после долгой паузы произнесла Лемера, — что тот, кто желает тебе смерти, не обязательно скрывается среди твоих близких друзей. Я сегодня снова была в Колизее… если хочешь, расскажу о последних новостях…
Велена слушала гетеру вполуха, но мысли её неустанно устремлялись туда — на арену, где она покинула беловолосого бойца. Если это в самом деле был каприз, то этот каприз определённо был сильнее здравого смысла, потому что Велена с каждым мгновением отчётливее понимала, что не может оставить его там. Не может позволить чьим-то ещё рукам прикасаться к нему. Не может жить и знать, что тот существует отдельно от неё.
— Зачем ты пришла? — спросила она, поняв, что Лемера продолжает говорить, а она давно уже не разбирает слов.
— Хотела… не важно. Мне уйти?
— Нет. Останься.
Лемера грустно улыбнулась. Она подумала, что никто уже не способен вывести её из себя. Никто, кроме патрицианы Хейд.
— У меня есть для тебя кое-что. То, в чём тебе отказал император.
Велена вопросительно приподняла бровь.
***
К утру стало совсем плохо. Норен видел камеру будто бы через алую пелену, и эта пелена то и дело застилала картинку совсем. В минуты прояснения он ощупывал плечо — оно распухло и ничего не чувствовало.
Презирая самого себя за слабость, он вспоминал легенду, которую повторяли мальчишки-ученики друг другу перед сном. Говорили, старший катар-талах не просто так бросает войска на Помпеи в шестой раз. Говорили, там, по другую сторону границы, отделившей растущую Империю от послушных Короне Севера земель, осталась единственная крылатая, которая была для него важнее, чем весь народ.