Патрициана. Книга четвёртая - стр. 22
— Это бесполезно, — услышала она голос из-за спины. Норен спустился по лестнице и встал рядом с энтари. — Он не умеет и не хочет убивать.
Эрайэ насупился и опустил саблю.
— Я смогу убить любого, если придётся.
Норен вздохнул и сел на диван напротив камина. Он уронил лицо на руки, с силой потёр не смыкавшиеся с вечера глаза.
— Куда ты собралась? — спросил он у патрицианы.
— К Лемере.
Убийца кивнул.
— Я так и думал. Я нужен?
Велена окинула взглядом ссутулившуюся фигуру. Вообще-то, да, он был бы нужен…
Велена покачала головой.
— Если ещё не показывал, покажи всё нашим новым… помощникам… и иди спать.
— Кто-то должен сходить на рынок, — заметил Норен.
— Да…. — Велена вздохнула, — полагаю, надо мной будут смеяться, если я попытаюсь сделать это сама.
— Их отпускать опасно.
— Я схожу, — мрачно сообщил Эрайэ. — Рынок давно сгорел. Но я знаю, где достать еду.
— И вино, — заметила Велена.
— И вино, — согласился Эрайэ. — Но вино сейчас недёшево.
Велена подошла к камину и, нажав на едва заметную завитушку, вытащила из открывшегося ящичка тряпичный мешочек.
Подойдя к кофейному столику, она высыпала его содержимое — горсть крупных алмазов.
— Как насчёт этого?
Эрайэ презрительно усмехнулся.
— Кому они сейчас нужны?
Велена помрачнела. Сгребла алмазы обратно и снова спрятала в тайник.
— Тогда что?
— Еда, выпивка, лекарства, магические артефакты, оружие.
Велена скрестила руки на груди и задумчиво прошлась по комнате.
— Норен, ты знаешь, где ключ от оружейной?
Тот кивнул.
— Выбери пару мечей поновее и дай ему — пусть обменяет на что-то.
Норен кивнул ещё раз.
— И обязательно выспись, — повторила она. — Я постараюсь вернуться до темноты.
***
Проводив энтари взглядом до выхода, крылатые изучающе посмотрели друг на друга.
— Катар-талах, — жёстко сказал Эрайе.
— Ты что-то имеешь против? — спросил Норен, и голос его звенел сталью, — я насмотрелся на моралистов вроде Савен по уши, так что лучше не начинай.
Эрайэ покачал головой.
— Теперь это не имеет значения. Мне просто… было интересно.
Норен кивнул, успокаиваясь.
— Ты не веришь даже своим.
— Что такое свои? — спросил его Норен.
— Крылатые.
— Вопрос риторический. Если крылатые — это… как ты их назвал… революционная армия Савен… то я предпочитаю оставаться с Хейд.
Эрайэ кивнул.
— Я так и понял, — он помолчал. — Ты не назвал своего имени.
— Его назвала патрициана. Меня зовут Норен.
Эрайэ поднял брови.
— Не удивляйся, Эрайэ. Другого имени давно нет. Если я и назову его, оно останется только мёртвыми звуками. Словами из языка народа, которого нет.
Он помолчал.
— Чем ты занимался раньше? — спросил он спустя некоторое время.
— Моя профессия бесполезна. Я — художник. Дирка… Дирена Авен… родилась лекарем. Но она с детства служила горничной у Элены Гельвецио. Ей нравилась её работа. Она любит красивые вещи, любит чистоту и уют. Она хорошо готовит, и ей нравится придумывать новые рецепты… Смешивать специи… Она бы никогда не связалась с повстанцами, если бы Элену не убили. Руну Геры унаследовал её племянник, Артемис Гельвецио.
Эрайэ помрачнел и замолчал.
— Вы бежали?
— Многое произошло, — сказал он. — Это не имеет для тебя значения.
Норен кивнул.
— А что насчёт тебя? Ты тоже служил Гельвецио?
Эрайэ не ответил.
— Я вместе с Диркой, — сказал он через некоторое время, — если вы дадите ей то, что у неё было — хотя бы это, потому что она никогда не радовалась ни восстанию, ни тому, что оно сделало с городом — я буду делать всё, что вы скажете. Но от меня радости можешь не ждать.