Патрициана. Книга четвёртая - стр. 11

Хейд выглядела хмурой, и неожиданная встреча явно лишь сделала её тягостные думы ещё более мрачными.

— Во-первых, было бы неплохо, если бы в компании ты называл меня госпожа Хейд, — заметив, что глаза убийцы темнеют, она добавила: — Веленой меня не называл даже император.

Велена вздохнула.

— Что касается этой парочки — они забрались в мой дом и, похоже, разорили мои запасы — я не нашла ни одной бутылки вина. Хорошо покопались в моих шкафах, — она кивнула на дорогие камзолы обоих, в которых Норен теперь легко узнал старую дорожную одежду Хейд, — да к тому же ещё добрались до моей оружейной. Не уверена, что разделяю твои гуманистические настроения. По мне, так их надо высечь и вышвырнуть на улицу.

— Велена, — сказал Норен, мрачнея на глазах, — ты не права.

— Мы взяли только самое необходимое, — перебил его Эрайе. — Глупо было бы шляться по городу в набедренных повязках, когда из каждой подворотни на тебя могут броситься с ножом. Тем более Дирке… — он запнулся, но поняв, что уже поздно, продолжил, — Дирке нужна была мужская одежда. Девушка-крылатая сейчас лакомая добыча для каждого, у кого есть нож. Любой дурак может сцапать её и в лучшем случае продать энтари — или крылатым.

— Или крылатым? — переспросила Велена.

Эрайэ недоумённо посмотрел на неё.

— Полагаю, он о повстанцах, — заметил Норен.

— Революционная армия Лиры Савен. Они вербуют всех, кто может держать оружие — но девушек просто не спрашивают. Им нужны все, кто может вынашивать детей.

Велена недоумённо посмотрела на Норена.

— Да, — сказал Норен, — у тебя не было времени рассмотреть, а я заметил, что все девушки в крепости беременны. Храмы разрушены. Крылатые не могут воспроизводить потомство так, как это было раньше. Наш народ был немногочисленен, теперь он стал ещё меньше. К концу восстания нас может остаться несколько сотен. Даже если мы победим, мы будем обречены.

Дирка, усевшаяся было на место, снова вскочила.

— А если я не хочу? — спросила она. — Даже энтари не заставляли меня вступать в… — она задрожала и, прежде чем она совладала с собой, Эрайе встал и обнял её сзади.

— Девушка не может выбирать партнёров, — сказал он, — по законам общины она должна… заниматься воспроизводством… до тех пор, пока плодородное семя не падёт на её почву.

— В этом есть смысл, — равнодушно заметила Велена.

— Это отвратительно, — выкрикнула Дирка, и Эрайэ поспешил зажать ей рот рукой, пока не началась истерика.

— Дирка из талах-ан, — сказал он, глядя в глаза Норэну, — и она попала к энтари, когда ей было три года. Это отразилось на её… воспитании. Но я с ней согласен. Это отвратительно.

Норен кивнул.

— Поэтому вы ушли из общины?

Лицо Эрайэ дрогнуло.

— Я старше неё, — сказал он, — намного. Я помню Корону Севера до войны. Как и все, я воевал за корону — потому что у меня не было выбора. Но в общине я не нашел того, за что мог бы сражаться. Ради чего стоило бы убивать.

— До войны вы не смогли бы быть вместе, — заметил Норен, испытующе глядя на Эрайе.

— До войны у нашей жизни был другой смысл. Кроме того… — он крепче сжал девушку в объятиях, — в отличие от них, мне нужно не … как ты сказал… воспроизводство.

Норен кивнул.

Велена сухо прокашлялась, привлекая к себе внимание. Все взгляды обратились на неё.

— Если уж вы настроены устроить вечер воспоминаний, то мне интересно было бы послушать, что происходит в городе.