Патриархат: истоки и древность - стр. 29

Известно, что у ближайших человеку приматов шимпанзе самки обычно покидают группу, в которой родились, и в поисках спариваний уходят в другие группы. Самцы этот процесс не контролируют. Человек же когда-то поставил эти женские перемещения между группами под мужской контроль. Несмотря на пестроту данных по приматам и вопреки популярному мнению, у обезьян нет чёткого господства самцов над самками: жизнь самцов и самок сильно похожа на существование двух параллельных групп, отдельные представители которых лишь периодически пересекаются. Отличительной особенностью группы самцов является борьба за статус, для чего устраиваются сложные политические игры, заключаются самые настоящие союзы, причём самки в этом процессе играют важную роль, потому что без их поддержки стать альфа-самцом затруднительно. Поэтому особи, претендующие на роль вожака, стараются заслужить расположение самок. Кроме этого, приматологам известны случаи, когда альфа-самец терял благосклонность самок, и тогда они агрессивно загоняли того на дерево, демонстрируя силу своей солидарности. Попытки господствовать над самками наблюдаются у разных видов обезьян, но в целом «в отряде приматов отсутствует однозначная закономерность доминирования мужского пола над женским», указывают приматологи [28]. Но особенно показателен пример бонобо, у которых обычно даже самки доминируют над самцами: как показывают последние данные, это достигается тем, что самки образуют коалиции, направленные на урезонивание наиболее агрессивных самцов [219].

Антропологи отметили ещё один аспект брачных отношений. Для типичной схемы характерно то, что мужчина обретает не только жену, но и союзников в лице её отца, дяди и братьев. То есть брак выступал способом налаживания политических союзов между мужчинами. Хотя это и важный момент, но вряд ли он был главным мотивом обзавестись женой, скорее просто существенным бонусом, ведь в случае реального похищения невесты (без сговора с родственниками), такой муж никаких союзников не обретал, а даже наоборот наживал врагов.

Антрополог Менелаос Апостолоу [105] собрал данные по 190 обществам собирателей, чтобы понять широту распространения договорных браков – то есть когда брачного партнёра выбирают родители или другие близкие родственники, – и выявил, что такая организация брака является ведущей в 87% этих обществ. Причём в большинстве случаев решающий голос принадлежал именно мужчинам. Кроме очевидного, Апостолоу обратил внимание, что такая организация браков свидетельствует об отсутствии полового отбора в том виде, как его преподносят спекулятивные гипотезы социобиологов и эволюционных психологов, так как муж и жена здесь не выбирают друг друга прямо за какие-либо качества. Апостолоу отдельно подчеркнул: «Интересен тот факт, что такие черты, как физическая привлекательность, не учитываются родителями при оценке потенциальных родственников», что ещё раз говорит о большой умозрительности гипотез о роли генов в выборе партнёра. Впрочем, и без того нельзя было сказать, что биологизация брака, то есть взгляд на поиск партнёра как на способ решения каких-то биологических вопросов (секс, размножение, гены), является магистральным в антропологии: какая-то часть специалистов действительно считает это важным фактором, но всё же значительную поддержку получает взгляд, что брак скорее решает какие-то политические вопросы, выступает механизмом создания союзов между мужчинами; в крайнем случае кто-то считает, что брак решает хозяйственные вопросы, обусловленные половым разделением труда (хотя этот взгляд уже устарел). Этнография слишком богата данными, не укладывающимися в биологический подход к браку. Некоторые индейцы Северных равнин (манданы, хидатса, арапахо и др.) делились своими жёнами с сильными и статусными мужчинами, так как верили, что через сексуальную связь с женщиной могут перенимать силу друг друга; у многих других народов вовсе существовали праздники, во время которых дозволялся внебрачный секс с любым партнёром (в советской литературе –