Пастушок - стр. 22
– Спасибо за приглашение, – гаркнул он, сделав Ирке знак придвинуть к дивану журнальный столик и всё на нём расставляя, – закуской располагаете?
– Не нужна, – сказала Маринка, весело трепля Грома, – все моряки как раз потому и предпочитали ром, что этот напиток можно не запивать и не заедать. Ты где его брал?
– Конечно, в торговом центре. Я ведь теперь там работаю.
– Неужели?
– Богом клянусь! Рынок, как ты знаешь, скоро закроют, и я заранее снял отдел в этом самом центре. Кстати, Ирина! Ведь мы с тобой с завтрашнего дня коллегами станем. Я буду брать цветы на реализацию.
– Потрясающе, – восхитилась Ирка, – мы будем пить или поздравлять друг друга с идиотизмом?
Гиви скрутил с горлышка бутылки пробку, налил. Взяв бокал, Маринка поморщилась. Гром чихнул.
– Да пейте быстрее, мать вашу драть! – взмолился Серёжка, – я не могу на это смотреть!
И он начал кашлять. Все поспешили избавить его слезящиеся глаза от тяжкого зрелища. Потом Ирка взяла гитару и стала импровизировать – но не громко, чтобы Галина Васильевна не услышала, не пришла и не присоседилась. Гиви в пышных подробностях рассказал, как Ирка побила Лёшку.
– Вот это зря, – просипел Серёжка, вытерев рот платком, – у него друзья – уголовники.
– Значит, мы с ним – на равных, – сказала Ирка, беря аккорд, – ты разве не уголовник? Или ты мне не друг?
– Статья статье рознь, – заметил Серёжка, – я – не мокрушник.
– Да хватит её запугивать! – вознегодовала Маринка, – дверь у неё железная, и в подъезде – полно народу! Пусть только сунутся!
– Ира, а может, я проведу несколько ночей у тебя? – очень милым тоном предложил Гиви, вынув из пиджака пачку дорогих сигарет, к которой Серёжка сразу же потянулся, а вслед за ним и Маринка, – ты не волнуйся, я буду спать в другой комнате. Я спокойный, не приставучий.
Ирка решительно отказалась, выразив свой отказ взмахом головы. Когда её собеседники закурили, она сказала, перебирая ногтями струны:
– Гиви, в той комнате спать нельзя. Там стоит рояль.
– А разве рояль всю комнату занимает?
– Нет, только половину.
– Он по ночам играет! – выкрикнула Маринка, – ты что, не слышал?
Гиви сделал затяжку и улыбнулся.
– Ну, и пускай. Я – меланхоличный романтик. Люблю засыпать под музыку.
– Эта музыка предназначена для меня, – возразила Ирка, – нет, Гиви, нет. Спасибо за предложение, но оно взаимоневыгодно. Наполняй-ка лучше бокалы!
Сказано – сделано. Гиви начал замысловатый грузинский тост. Но тут пришёл Алик с кофейной чашкой. Он заявил, что крики мешают ему уснуть. Пришлось тост прервать и наполнить чашку. После того, как выпили, Алик от всей души поблагодарил компанию и ушёл. Ирка начала исполнять «Шербурские зонтики», и Маринке сделалось грустно. Не выдержав её тисканий, Гром сбежал от неё под шкаф. Тогда она стала плакать, тщательно утирая слёзы салфеткой.
– Что ты ревёшь? – чуть слышно спросил у неё Серёжка, – всё хорошо!
– Да это тебе хорошо! – взорвалась Маринка, – и Тишке было отлично! Быстро сдыхать – это замечательно, я согласна! Даже и спорить с тобой не буду! Папочка трахается, и ладно! Главное, чтобы папочке было классно!
– Маринка, ты не права, – заявила Ирка, ударив рукой по струнам, – если бы твой отец пылинки с тебя сдувал и не отходил ни на шаг, ты бы ещё громче завыла! Я тебя знаю. И от Серёжки отстань. Он сейчас орать на тебя не может, и ты его забиваешь.