Паладин душ - стр. 41
– Доброе утро, миледи. Мудрейший ди Кэйбон нижайше просит прощения, но он не в состоянии вести утренние молитвы. Ему очень плохо.
– О нет! – воскликнула Иста. – Насколько это серьезно? Нужно послать в храм за целителем?
Виниаска гораздо меньше Валенды, достаточно ли велик местный орден Матери, чтобы поддерживать целительство на должном уровне?
Фойкс потер губы, чтобы не улыбнуться:
– Не думаю, что это необходимо, миледи. Может, он вчера съел что-нибудь не то. Или это… э-э-э… похмелье.
– Когда я в последний раз его видела, он не был пьян, – усомнилась Иста.
– М-м-м… ну, это было раньше. А потом он вышел со всеми из здешнего храма, и что ж, совсем уже поздно ребята его принесли. Нельзя сказать, чтобы можно было поставить диагноз через закрытую дверь, но, судя по стонам и звукам, доносившимся оттуда, я бы назвал это похмельем. До ужаса знакомо, вызывает массу воспоминаний. Слава богам, уже подзабытых воспоминаний, но все же.
Лисс подавила смешок.
Иста хмуро посмотрела на нее и сказала:
– Замечательно. Скажи своим людям оставить сборы и отправить лошадей обратно к кормушкам. Вместо этого мы пойдем на утреннюю службу в храм, а потом решим, ехать ли нам дальше… В конце концов, мы никуда не спешим.
– Отлично, миледи. – Фойкс кивнул, отсалютовал, развернулся и зашагал прочь.
Утренняя служба длилась час, но Исте показалось, что обряд укоротили, тем более что народу было немного, да и сам храмовый служитель имел бледный, нездоровый вид. После она с Лисс и Фойксом побродила по тихому городку. Ярмарочные палатки разбирали и складывали. Они прогулялись вдоль реки, по тем местам, где проходили скачки, и Фойкс уговорил Лисс дать полный отчет о заезде, указав все мелочи, касающиеся лошадей и наездников, которые Иста едва ли заметила. Лисс объяснила, что ее потрясающая скорость во второй части скачек была отчасти кажущейся: дело в том, что остальные кони к тому времени уже стали выдыхаться. Исту порадовало то, что их пятимильная прогулка совсем ее не утомила, как это было в тот день, когда она решила сбежать из Валенды, и, судя по всему, дело было вовсе не в более подходящей обуви и одежде.
Мудрейший ди Кэйбон вышел из комнаты только после полудня, цвет его лица напоминал тесто. Иста взглянула на него, отменила все планы по отбытию на сегодняшний день и отослала беднягу обратно в постель. Он уполз обратно, жалобно бормоча слова благодарности. Отсутствие у него жара Исту успокоило. Диагноз Фойкса – похмелье – казался вполне обоснованным, потому что служитель появился к ужину, стыдливо пряча глаза, съел тост, выпил чаю и решительно отказался от разбавленного водой вина.
На следующее утро ди Кэйбон был на вид совершенно здоров, хотя утренняя молитва снова была зачитана из книжки. Отряд Исты пустился в путь, когда воздух еще был прохладен, они пересекли вброд каменистую реку, держа путь на север, и начали подъем на холм, оставив Виниаску позади.
Местность, по которой они ехали, находилась на сухой стороне гор и отличалась скудной растительностью: кое-где росли сосны и вечнозеленые дубы, пространство между ними заполнял низкорослый кустарник, и то тут, то там из желтой листвы торчали камни. Почва была слишком бедна для земледелия, если не считать лоскуты рукотворных садов, террасами спускавшихся по склонам, но скоро и эта малонаселенная область вблизи Виниаски стала совсем дикой. Дорога петляла вверх-вниз, и одна небольшая долина ничем не отличалась от другой. Иногда попадались старые мосты и акведуки, не в самом лучшем состоянии, пересекавшие ручьи, которые бежали с дальних вершин, возвышающихся по левую руку, но чаще всего кони и мулы пересекали потоки вброд по камням. У одного такого ручья чуть позже полудня они остановились перекусить. Главным даром этой части страны была вода – чистая, прозрачная и холодная.