Падение - стр. 6
― В основном у каждого факультета свой этаж, за исключением предметов, которые преподаются в потоке, то есть у всех. Вместо оценок у нас баллы, ну об этом ты, наверное, тоже читала. За каждый прогул ― объяснительная. Три объяснительные и тебя исключают.
― Звучит пугающе.
Максим улыбается.
― Вряд ли тебе это грозит. Думаю, ты зубрила. Без обид.
― И это говорит парень в хипстерских очках?
― Туше.
Шкафчики в западном коридоре оказываются кислотно―зелёными. Без труда нахожу свой и ― о, Аллилуйя! ― ключ его открывает. Пока убираю ненужные учебники, Максим рассказывает о расположении классов, спортзалов, столовой, библиотеки и всех прочих необходимых мест. С ним довольно быстро вливаюсь и уже через пятнадцать минут, кажется, могу гулять по территории с закрытыми глазами.
― Какой у тебя первый урок?
― Э―э… английский.
― О, его ведёт Дятел. Зачётный мужик.
― Дятел?
― Дятлов Авксентий Аристархович.
― Язык сломаешь…
― Есть такое, ― усмехается. ― Поэтому мы и называем его просто Дятел.
― А при нем?
― При нем приходится ломать язык.
Улыбаюсь как раз в тот момент, когда мы заходим в класс. Оказывается, что первая пара у нас потоковая. А это означает, что Максим будет на ней вместе со мной. Или я вместе с ним? Не важно. Выбираем ряд подальше и усаживаемся на места. Полтора часа пролетают почти незаметно. И, если опустить тот факт, что английский ― не самая сильная моя сторона, мне даже нравится. То, как увлекательно Дятлов рассказывает, то, какая атмосфера витает вокруг ― дух захватывает настолько, что меньше всего хочется, чтобы пара кончалась.
Уже у шкафчика сверяюсь с расписанием и беру нужный учебник. Историю я люблю чуть больше, чем английский. Но все эти временные хронологии и бесконечные междоусобицы сильно выматывают. Никогда не страдала от плохой памяти, но держать в голове столько дат ведь невозможно, верно?
― Какого… ― слышу знакомое и знаю, что мне не кажется. Просто не может казаться.
Медленно выглядываю из―за дверцы, моментально проваливаясь в горячий шоколад Его глаз. Бестужев. Собственной персоной. Этот день уже не будет хуже.
― Ты что, преследуешь меня? ― его вопрос так задевает, что взрываюсь.
― Не тешь себя тупыми иллюзиями. ― резко захлопываю шкафчик. ― Я понятия не имела, что ты учишься здесь.
― Серьезно?
― Да, Антон, серьезно! ― да ну сколько можно? ― Ты не какая―нибудь голливудская знаменитость, чтобы о тебе писали в Википедии! Представь себе, о тебе там ни слова! ― на нас начинают оборачиваться, поэтому сбавляю тон и прижимаю к груди учебник. ― А с отцом ты не общаешься, так что…
Остальное пусть додумывает сам.
― В этом городе сотни ― сотни, блядь, универов, а ты выбрала именно этот! ― усмехается, нервно проводя пальцами по волосам.
― Ты на другом курсе. Мы не будем пересекаться. ― спокойно выдаю, пока воображаемый трактор внутри ломает рёбра.
Кому я вру? У нас достаточно потоковых классов, чтобы убить друг друга в первую же неделю занятий. И глаза Бестужева выражают явное с этим согласие.
― Нам нужны границы.
― Извини? Нарисовать здесь линию?
― Западный коридор мой. Южный ― твой. ― придурок явно не оценивает мой сарказм.
― Мой шкафчик в западном.
― Значит, попроси другой.
Я?
― Может, попросить тебе? ― с вызовом, потому что какие бы отношения между нами ни были, не позволю вытирать об себя ноги.