Падение - стр. 12

― У меня нет отца, идиот! Это твой отец! Твой! А ты даже поговорить с ним толком не можешь! Выслушать!

― Наслушался уже! ― сквозь зубы. ― По глотку!

Да и что он нового скажет?

Что так случилось?

Что это жизнь?

― Так нельзя! Дядя Миша любит тебя!

― Да что ты об этом знаешь?! ― разворачиваюсь, и она оказывается так близко, что не выдерживаю, хватаю за тонкие плечи. ― Что ты вообще знаешь?! Обо мне?! О моей семье?! Что, а?! ― сжимаю до боли в пальцах, оставляя на коже красно―белые следы.

― Всё, ― выдыхает, а меня будто зарядом тока в щепки разносит.

Точно.

Она всё знает.

Потому что это она причина всего. Она и её мать…

Сука!

Резко отпускаю Гладкову, потому что боюсь ещё немного и перестану за себя отвечать. Сломаю, хрупкую. А после ― загнусь от чувства вины. Потому что какой бы сволочью я с ней ни был, у меня есть совесть.

― Домой иди, тебя ждут давно, ― спокойно, почти без эмоций и прежде, чем она отвечает, ухожу, не переставая циклиться на том, что не меня. Меня больше никто не ждёт.

4. Глава 4

Соня

Учебный вторник выдался на редкость паршивым. Знаете, как говорят ― как день начнёшь, так его и проведёшь. Это народная мудрость, в гениальности которой я с каждым часом убеждаюсь всё сильнее.

Начнём с того, что я проспала. Вскочила почти через час после будильника. На голове ― гнездо, под глазами мои верные спутники ― мешки, а во рту сухо, как в пустыне. Пришлось схватить первое попавшееся под руку платье, завязать волосы в небрежный пучок и ― что я больше всего ненавижу ― пропустить утренний душ.

Затем я ещё тридцать минут добиралась до универа по жутким пробкам и даже тот факт, что дядя Миша вызвался меня подвезти, особо ситуацию не изменил. Я выиграла сколько? Пять минут?

Прилетаю уже после звонка, едва не упав на лестнице перед входом ― даже странно, что сюда затесалось это «едва». Потому что обычно мне везёт не так сильно. Я вообще люблю падать. Особенно на ровном месте.

― Держи, ― слышу, а после улавливаю запах, за который могла бы продать душу, ― с ванилью.

С Дашей я познакомилась вчера. Мы учимся на одном курсе и обе увлекаемся экологией. Ну как увлекаемся… это она так решила. Моя миссия по спасению окружающей среды заканчивается на распределении отходов по контейнерам и переработке пластиковых бутылок. Несмотря на это, она с первого раза запоминает мой любимый кофе, а когда я пишу ей, что проспала, покупает мне самый большой стакан и занимает в аудитории место. Мы определённо подружимся.

― Боже, ты меня спасла, ― ныряю под парту и делаю несколько блаженных глотков.

― Ты успела. Гремлинша ещё не пришла.

Гремлинша ― наша преподавательница по философии. Вообще―то сегодня у нас только первая пара, но из достоверных источников ― у Даши здесь учится старшая сестра ― мы заранее знаем всё и обо всех.

Лидия Борисовна ― профессор старой закалки. Как выразилась Эля, с ней не забалуешь. Говорит она много, нудно и исключительно по теме. А ещё настолько тихо, что слышно, как рядом дышит сосед.

Спустя практически час я действительно засыпаю, слушая про гилозоизм Фалеса ровно до того момента, пока одна его фраза не западает мне в душу: «Мудрее всего время, ибо оно раскрывает всё». Бестужеву потребовалось восемь лет, чтобы ещё сильнее меня возненавидеть, сколько ещё ему нужно, чтобы понять, что в произошедшем нет