Отверженная жена дракона - стр. 22
Всё это время я не дышу.
Происходящее кажется нереальным! Он сидит передо мной на полу! Смотрит снизу вверх! И всё равно остаётся сильным, непоколебимым. В нём нет сомнений, тогда как меня предаёт собственное сердце, оно колотится так сильно, так мощно, будто желает вырваться из груди и упасть к ногам сидящего передо мной мужчины.
— Ожогов нет, — констатирует он, глядя мне в лицо. — Значит, это была не стихийная магия. А духовная. Ты не удержала злость… но злилась не на себя.
— Что?
— Такой огонь способен навредить создавшему его магу, только если тот злится именно на себя. В другой раз просто закрой глаза и сделай несколько спокойных вдохов, концентрируясь на дыхании. И он потухнет.
— Всё это крайне познавательно… — отвечаю, вновь пытаясь освободить руки. — Но я вообще не пойму, почему ты так переполошился? Боишься, что месть свершится раньше времени?
— Твоя смерть мне не нужна.
— Тогда, всё из-за поисков утерянного? Поэтому?
Дракон заглядывает мне в глаза.
— Чтобы ты не думала, ты мне не безразлична.
— Я? Или Эйда? — спрашиваю с усмешкой, а на самом деле этот вопрос — единственное, что меня волнует. Я вглядываюсь в лицо Клоинфарна, пытаясь считать микроскопические движения мимики.
Но с равным результатом я могла бы вглядываться в мраморную статую.
— Адель, — наклонив голову, дракон обводит прохладным пальцем золотую метку на моём запястье, — знаешь, что это?
— Метка, которую я никогда не просила и которая испортила мне жизнь?!
— Почти… Это метка наречённой дракона. Она не может взяться ниоткуда, её проявляют особым магическим ритуалом, в ходе которого обе стороны соглашаются связать себя узами, что сильнее смерти. Она привязывается не к телу, а к душе, Адель. И если наречённая погибает… при некоторых удачных условиях, дракон может попытаться притянуть её душу через эту связь. И заставить вернуться в мир живых. Родиться вновь. Что я и сделал.
Моё лицо леденеет.
Я сглатываю пересохшим горлом. Мысли спотыкаются, сталкиваются друг с другом.
Держа меня за руки, Клоинфарн сидит на полу возле кресла, будто для него нет ничего естественнее. И говорит столь жуткие слова с таким непроницаемым лицом, словно речь о погоде. Но я чувствую, он внимательно следит за моей реакцией… и оттого что увидит, зависит, будет он откровенен или окончит разговор.
Но как мне реагировать на новости, будто это он заставил меня родиться?!
Якобы вот так запросто, стал причиной моего появления на свет!
Взбалмошная, детская часть меня хочет закричать. Возмутиться в голос! Заткнуть уши, чтобы не слышать шокирующих слов. Но рациональная, взрослая половина напряжённо шепчет, что это шанс докопаться до правды. Выяснить, наконец, почему Клоинфарн так уверен, что я перерождение его сумасшедшей покойной жёнушки.
Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я успокаиваю эмоции и спрашиваю ровным голосом:
— Что значит, “ты заставил меня родиться”?
— Ровно то и значит, — отвечает дракон.
— Ты… притянул меня через связь метки… в живот моей мамы?
— Да.
Я нервно хмыкаю. Это просто не укладывается в голове!
Что же получается? Они с Эйдой заключили брак, обменялись метками… Потом она предала его, сбежала и помогла поймать дракона в ловушку. И пока Клоинфарн был заперт в алтаре — умерла, возможно, от старости. Но когда дракон освободился, он вернул её душу из забвения смерти… вытянул за нить связи как рыбку из пруда. И родилась я?