Отверженная истинная короля-дракона - стр. 5
Заканчиваю с документами, отдаю последние приказы и, перевоплотившись, отправляюсь в замок.
Землю засыпало снегом. Поля и долины будто прикрыло пуховым одеялом, им же накрыло чернеющий до этого лес. Сейчас реки с еще не до конца вставшим льдом кажется черными венами на белизне снега.
Повисшие серые тучи, как вата окутывают тело, мне то и дело приходится то нырять под них, то взлетать над ними, хоть на миг прорываясь к яркому солнцу.
Так, в драконьем обличье головная боль меньше, зато наружу прорываются всплески ярости. Никогда не замечал за своим зверем такого поведения. Приструнить его надо.
Делаю дополнительный круг над замком и приземляюсь на драконовой башне. Двор весь занесен, надо будет распорядиться расчистить дорогу для экипажа.
По винтовой лестнице спускаюсь к своему кабинету, а потом выхожу к покоям. У дверей возится невысокая полноватая девушка-служанка. Она вздрагивает от неожиданности:
— Ваше Величество, — приседает в низком реверансе. — Только сейчас прибрала вашу комнату. Прикажете прислать камердинера?
Качаю головой. Сам справлюсь.
В комнате чисто и ни намека на пыль. Как будто все тут вымывали с особой тщательностью. Похвально! А ведь я даже не упоминал, когда вернусь.
Переодевшись на скорую руку, спускаюсь в королевскую часовню. Мне срочно нужен Верховный жрец.
Еще на входе мне в нос бьет резко-кислый запах, перебивающий даже специальные ароматы для вознесения молитв богам.
Жрец не заставляет себя ждать. Он появляется из глубины алтаря и склоняет передо мной голову. Но я-то знаю, что это отнюдь не показатель смирения и подчинения. Но наши мнения всегда напоминают разные концы одного скипетра. Никогда не пересекаются.
— Что угодно Вашему Величеству? — тихо произносит он. — Все, что в моих силах.
— Прекрати, — рукой останавливаю его. — А теперь ответь, где моя невеста?
4. Глава 4. Новая жизнь
— Лейла, я тебе так благодарна за моего сына! — герцогиня снова касается моей руки, случайно задевая браслет. — Чем я могу тебе отплатить?
Запястье пронзает болью, как это бывает от чужого прикосновения, и я, сжав зубы, чтобы не выказать неуважение тем, что резко отдернула руку, делаю вид, что потянулась за полотенцем.
Герцогиня не сводит с меня глаз, пока ее сын увлеченно лепит снежную бабу у меня во дворе, устанавливая ее между поленницей и забором.
— Тем, что вырастите смелого и порядочного мужчину, — отвечаю я. — Вы же наверняка слышали, что за лечение детей я не беру денег.
— Да, конечно, но все же… — герцогиня продолжает настаивать.
— В деревне недавно рыбак умер, у него осталась жена и дочь-трехлетка, — говорю я и мою руки. — Им нужна помощь. А вашему ребенку — любовь.
Герцогиня растерянно смотрит на меня, на скромное убранство моего домика, а потом кивает.
— Боги знали, кого благословить этим даром, — наконец, говорит она. — Пусть будет светлым твой жизненный путь.
Она накидывает тяжелую шубу и выходит из домика. Я провожаю ее взглядом через окно до тех пор, пока она, взяв сына за руку, не садится в карету на полозьях и не скрывается в гуще леса в лучах утреннего зимнего солнца.
Если бы она знала, чего мне стоила эта сила, она бы не назвала это благословением. Прошел уже почти год с того дня, когда меня и моего сына приговорили к смерти, но я не могу забыть все то, что пережила тогда.