Оттепель на закате - стр. 22
— Потерпите, позже отвяжу! — сказала я собакам, бегом направляясь в дом.
Схватила с кровати покрывало, вернулась на улицу, расстелила его рядом с санками.
— Прости-прости-прости… — забубнила, сталкивая мужское здоровенное тело на импровизированную волокушу.
Зажмурилась, ожидая нового крика боли, но нет. Со страхом пощупала его шею, боясь не обнаружить биение пульса. Он был, и Каратель рвано, но дышал.
— Ну и хорошо.
Вскочив, я взялась за края покрывала и рывками принялась тащить его в дом. Я привыкла за последние два года и тяжести сама таскать, и к работе нелегкой, но доволочь Карателя до шкуры перед печкой все равно оказалось той еще задачкой. О том, чтобы волочь в спальню гостевую и поднять на кровать, нечего и думать. К тому же, мне все равно его еще всего обработать нужно. Подбросив дров в почти остывшую печку, я побежала в кладовую. Отыскала там банку масла, настоянного на корнях водных лилий, — лучшее средство от ожогов, делать которое меня научил отец. В спальне взяла пару чистых простыней. Развела чуть теплой воды и, встав на колени, принялась осторожно обмывать пострадавшего всего, удаляя остатки горелой ткани его одежды. Перевернула на один бок, тут же просушивая и нанося масло, подстелила чистую ткань. То же сделала и со второй стороны. К концу процедуры черный в себя так и не пришел, а у меня дрожало все тело от перенапряжения, нервов из-за боязни усилить невольно боль мужчины.
Прикрыв его второй простыней и мягким одеялом из шкур, я, уже едва переставляя ноги, поставила в печь горшок с водой и горстью лечебных трав, что снимают жар и воспаление. Волоча ноги, как старуха, пошла и отвязала, накормила собак. Приползла обратно в дом, выставила отвар остывать и дозревать. Упала в кресло у теплого бока печи и прикрыла глаза.
Проснулась резко, будто меня в плечо кто-то пихнул, а в ушах эхом звенело. Почудилось, будто в полумраке и тишине пустого дома кто-то произнес мое имя, и голос этот был полон тоски и нужды в тепле. Потом услышала влажные хрипы дыхания Карателя и стон. Мужчина метался, страдая от жара, сбросив с себя все, чем я его укрывала. Зажгла лампу и, налив в кружку уже готового отвара, я опустилась к нему на пол и снова на всякий случай сначала заговорила, не прикасаясь.
— Это я — Элли! — только произнесла первое слово, и Каратель резко распахнул глаза, повернув ко мне голову. — Я друг. Хочу напоить тебя, слышишь? Это хорошее питье, оно поможет.
С чего я взяла, что это тот самый черный с дороги, и понял ли он меня посреди своей горячки или нет — не знаю, но нападать больше не стал. И отвар послушно выпил.
Весь остаток ночи прошел однообразно. Каратель то затихал, выпив моего снадобья, то принимался метаться, и я поила его снова. В какой момент просто перестала вставать, перетащив и горшок с отваром поближе на пол, и уснула рядом с Карателем — и не вспомню. Вот только проснулась я, едва ли не уткнувшись носом в его плечо.
7. Глава 7
Я приподнялась на локте и внимательно посмотрела в его лицо. Опухшее, красное, но выглядело на удивление уже не так ужасно, как показалось вчера. По своему опыту знаю, что при таком повреждении улучшения на следующий день ожидать нельзя, наоборот, может стать все только хуже, потому что ткани могут воспалиться. Хотя в этом случае вообще ждать улучшения наивно. В который раз спросила себя, зачем все же ввязалась в это. Вдруг, оставить пострадавшего в лесу — было лучшим выходом. Смерть от холода менее мучительная, чем та, что его может ожидать, если все начнет ухудшаться, и ожоги еще и инфицируются. Замерзнуть — это как уснуть, судя по рассказам отца и охотников, а умирать от воспаления день за днем — ад. Я помню, как мучился Джон, и перспектива пройти через подобное еще раз пугала меня жутко. Каратель же, похоже, пребывал в глубоком сне или же беспамятстве, дышал глубоко и ровно, вчерашние влажные хрипы пропали. К добру это или к худу — посмотрим.