Отравленным место в раю - стр. 13
Чуть позже совсем близко раздались гогот и гоготание, разбудившие его. Сразу же послышался звук шагов. Так ходят босиком по пыльной дороге. Несколько человек направлялись к нему. Теперь он разглядел: люди были как на фотографии из школьного учебника: три полуголых экваториальных человека, но в руках не было ни копий, ни луков. И они явно пришли его покормить. Тарелка в руках одного из них была из нержавейки, как у туриста. Правда, не было ложки. Что поделаешь, здесь, видимо, не держат ложек для гостей или пленников. А кто он – пока не очень понятно. Да, похоже, его кормят уже не первый раз, хотя он этого не помнит, но просто сам удивился ловкости, с которой начал втягивать в себя тёплую кашицу, прихватывая её из тарелки левой рукой. Правая действовала плохо. Одновременно с этим возвращались воспоминания – а вкусовые воспоминания всегда довольно прочные – это что-то похожее на курицу или рыбу. Но не совсем. По крайней мере, что-то полезное. Надо поправляться, теперь стало понятно: он сильно болен.
В мозгу всплыли какие-то сведения из специальных разделов медицины – это им тоже преподавали. И вот он наконец вспомнил фамилию и даже номера нескольких своих паспортов. Нет, не Иванов. Иванов – рабочая. И припомнил сентенцию: мы должны уметь выжить назло любому врагу. Хотя кто здесь враг? Может быть, вокруг друзья. Но вряд ли: начали проявляться смутные воспоминания о последних месяцах. Какие уж там друзья…
Пока Иванов лежал в ящике и галлюцинировал, появлялись его женщины. Наверное, беспокоились о здоровье. Но не привиделось ни одной эротической сцены. Видимо, таково последействие сыворотки правды, которую к нему применили. Хотя яды и модификаторы сознания чаще всего возбуждают нервную систему. Им показывали учебный фильм: пациент, получивший дозу модификатора, выделывал такое…
Чаще всего к Иванову приходила жена. Куда на службе без супруги? Человек должен быть заякорен семьёй: надо его удерживать, если вдруг возникает экстремальная ситуация. Жена, когда появлялась, была строга, заявляла, что у неё закончились деньги. Всё из-за денег. А он здесь не из-за них, что ли? Ему вкалывали сыворотку правды и выспрашивали номера счетов. Точно, вспомнил, теперь всё встало на свои места.
И ещё он почему-то без одежды. Это уже потом Иванов понял, что здесь нельзя по-другому. В таком климате тряпки сгниют, и человек вместе с ними, тем более никто тебя не переоденет, если ты лежачий больной, – просто не во что. Местные обтирали и обкладывали его пучками сухой пахучей травы. От этого становилось легче, даже прохладно, тело будто парило в воздухе. А потом приходило очередное забытье.
Ещё через какое-то время удалось осмотреться. Потом он начал двигаться ползком и недалеко. Иванов понял, что лежит в просторной армейской палатке, внутри которой натянута противомоскитная сетка. А сама палатка разбита в огромном деревянном доме, населённом смуглыми голыми людьми мужского пола. Но таких, как Иванов, учили ничему не удивляться и выживать в любых условиях.
Лёжа в сознании, а такие периоды становились всё продолжительнее, он пытался анализировать запахи, ведь по ним можно многое понять. Некоторые не определялись, хотя основными были привычные: запах дыма, запах листьев, даже, скорее всего, запах гниющих листьев. И, как ему показалось, запах моря. Или, может, не моря, но влажность была невыносима. Так что хорошо, что нет одежды.