Отпуск для Золушки - стр. 44
- В тюрьме, кнопка. Ох, я очень, очень перед тобой виноват! Полетел во Вьетнам снимать мальчишник Борьки, я тебе о нем рассказывал, помнишь?
Что-то такое вырисовывалось в голове: одноклассник, с которым Иван дружил чуть ли не с пеленок, решил наконец жениться. И мальчишник его был чуть ли не роскошней чем сама свадьба. Только я даже предположить не могла, что ради мальчишника кто-то может поехать в другую страну. Как-то странно это, слишком по-киношному.
- Ну, - буркнула я, понимая, что Иван снова пропал и перешел на английский, что-то доказывая невидимому собеседнику.
Зато Федор был тут как тут. Полоснув по мне глазами, скривился.
- Милые бранятся только тешатся. Будь с ним поласковее, Люба, не то сбежит.
И голос такой, что судья смертельный приговор и то веселее читает. Ровный, безжизненный. Будто ничего не произошло. Зато руки прекрасно выдавали Федора. Он размашисто стукнул чашкой по столу, заложил большие пальцы в карманы и встал из-за стола. Отвернулся. Прошел к окну, чтобы открыть его нараспашку и вывалиться вниз. Рассматриваться криво припаркованную машину, видимо, интереснее, чем слушать наш разговор.
- Кнопка, ты здесь? – пытался докричаться до меня Иван.
- Ты когда приедешь? – Я оперлась плечом о стену. Пол меня больше не держал, воронкой засасывая куда-то внутрь.
- Тебе там плохо? – всерьез забеспокоился он. – Слушай, через три дня. Не грусти, малыш, я все компенсирую! И деньгами и… все у нас будет хорошо!
- Угу, - отозвалась я, понимая, что не могу вечно молчать. Но смотрела на окаменевшую, неестественно прямую спину Федора. Тот даже не повернулся в мою сторону.
- Люб, там драка была, я полез разнимать и вот, не надо было в общем. Мы все в местном изоляторе, и каждый из нас встрял. Меня ты ждешь, Борю Ксюшка, а у них свадьба горит. Короче реально цирк, а мы тут вместо клоунов. Я очень, очень виноват перед тобой.
- Я могу как-то помочь?
- Да. Очень поможет, если ты меня простишь и дашь мне шанс! Прости меня, пожалуйста! Я скоро вернусь, меня отец вытащит, он у меня юрист. У меня вся семья юристы, не то что я дурак. Так что просто продержись без меня три дня, сможешь?
В трубке послышался треск и отборная брань, сначала на русском, потом на английском. Я ждала еще несколько секунд, пока не поняла, что собеседник отключился. Или отключили его.
Телефон в руке лежал мокрый от пота. Холодный и скользкий, как рыбина. Вытерев о бедро руку, я огляделась по сторонам, слишком поздно вспомнив, что на мне нет одежды. И сейчас это казалось максимально неуместным.