"Откровения о..." книга 2. Милаха - стр. 44
— Рахмат — значит милосердие. Так звали моего деда и деда его деда. И когда у меня появится внук, его туже будут звать Рахмат. Такая в нашем роду традиция.
— Здо́рово…
— Может, шампанского? — и он, не давая опомниться, сунул мне в руку фужер. — За знакомство, Людмила!
Чокнулись. Рахмат смотрел на меня всё так же неотрывно, и уже, даже, я бы сказала, нагло.
— А я ведь довольно долго наблюдаю за вами, Милая Людям. Каюсь, не заметил, когда вы пришли, но потом — просто не смог отвести глаз! Богиня, клянусь Аллахом!
Приятно? Нет. Навязчиво до неловкости. Я всё так же бросала вороватые взгляды по сторонам, но Дениса не видела.
— Позвольте узнать, вы здесь одна или со спутником?
— Да! — наверное, слишком поспешно ответила я, выдавая свою нервозность. Смутилась. — В смысле, конечно со спутником.
— И? — спросил он, удивлённо оглянувшись. — Кто счастливец?
И что отвечать? И можно ли отвечать? И вообще — можно ли с кем-то разговаривать, выпивать? Как это скажется на эмм… авторитете Дениса? На всякий случай я так и не притронулась к шампанскому, просто крутила тонкую ножку фужера в пальцах и рассматривала, как вверх по стеночкам ползут ленивые пузырьки. Кажется, Рахмат Рифатович, истолковал это по-своему. Улыбнулся, положил руку мне на запястье:
— Не грустите. Я буду счастлив, если вы позволите мне ухаживать за вами сегодня…
— Рахмат... Рифатович, здравствуйте! — Отчество было произнесено с таким демонстративным нажимом, что прозвучало скорее как фамильярный стёб. — Я даже не сомневалась, что найду вас рядом с самым ценным экспонатом этой выставки!
— Экспонат? Скорее — произведение искусства! — он вежливо рассмеялся и убрал руку с моего запястья. — Оленька, а ведь я уже начал скучать, так давно мы не виделись! Ты совсем перестала заходить в гости.
Боярская натянуто рассмеялась:
— О, это всегда успеется! А пока, как говорится, лучше уж вы к нам! И Людочке тоже, знаете, рано ещё... К вам.
Он поддержал её шутку небрежной улыбкой:
— Ну что ж, разве я смею принуждать? Моё дело маленькое: достойно встретить, когда всё же соберётесь. Позвольте откланяться… — послал мне липкий взгляд и затерялся среди гостей.
Кто бы мог подумать, что я могу обрадоваться Боярской настолько, что буду готова броситься ей на шею? Она окинула меня слегка хмельным взглядом:
— Что за угрюмый вид? А-а-а, ну понятно… Кто ж пьёт такую кислятину, когда в загашнике есть Монтобер? — Забрала у меня так и не пригубленный фужер с шампанским, вернула его на столик. — Ну-к, пошли со мной… — Потащила куда-то в сторону небольшой сцены, на которой как раз устраивался за клавишами музыкант. — Ну и как тебе старый козлина Рахмик?
— Интеллигентный.
— А то! Две академические вышки, искусствовед в далёком прошлом! А нынешнее блатное погоняло, знаешь какое? — Судя по её ехидной усмешке, гадать было бесполезно. — Холмик!
— Ка-а-ак?
— Холмик! Формально, он гендир ООО «Память», а фактически, его единоличный хозяин. Аид местного пошиба, мать его. Поэтому, будет звать в гости — отказывайся нахрен! — расхохоталась. — Рано нам ещё, молодым-красивым, на кладбище!
За сценой стоял отдельный малоприметный столик и специальный официант разливал особенные напитки особенным гостям. Протекция Боярской сработала и здесь, и мне тоже вручили бокал с коньяком, вынутым из красивой деревянной коробки.