Отец на час. Работает спецназ - стр. 11
Пока они продолжают препираться уже в гостиной, замечаю у порога объект «С», который завороженно на меня смотрит.
В глазах рябит от обилия розового – кружевная шапка с брошкой, стеганое пальто и лакированные ботинки. Под шапкой – светлые кудри.
– Пльивет, а ты пльинц? – спрашивает она, игриво склонив голову.
– А похож? – намеренно строго хмурюсь.
Внимательнее изучаю личико размером с мою ладонь.
По факту – полную копию матери. Будто в масштабе один к пяти уменьшили и веселую улыбку вместо вечно поджатых губ прикрутили. У них обеих узкий лоб, янтарного цвета глаза, обрамленные загнутыми ресницами, и румяные щеки. Еще носы… Кнопкой.
Цешка прикрывает рот ладошкой.
– Нет, не похож, – выносит вердикт.
– А на кого похож?.. – щурюсь.
– На папу пльинца.
Вздыхаю.
Возраст.
Что поделать?..
Семейство Побединских плавно перемещается на кухню, я следую за ними. Каждому выделяется по тарелке со странным зеленым пирогом и по стакану молока.
Останавливаюсь у окна и изучаю просторный сад. Услышав голоса, оборачиваюсь.
– Опять шпинат? – уныло тянет парень. Уличную одежду он сменил на огромные шорты и футболку. – А можно пиццу заказать?..
– Нельзя, – взяв его за плечи, улыбается итальянка.
– Давайте шпинат скормим Элькиному Сатане, чтоб ему поплохело.
Сам пошутил – сам смеется, а мелкая подхватывает, потом, правда, замолкает и, стрельнув в меня роковым четырехлетним взглядом, смущенно отводит глаза.
Типа заигрывает, коза.
«Я ГОТ» пыхтит, но ест свою порцию пирога.
– Дети, – голос матери становится похожим на дикторский. – Хочу познакомить вас с Владиславом Алексеевичем. С завтрашнего дня он будет с вами работать…
– … охранником, – киваю.
– Нянем, – она издевательски улыбается, поправляя свое ровное блондинистое каре.
– Телохранителем.
Хотя бы!
Дети переводят взгляд с меня на мать и обратно. Будто в пинг-понг играют.
– Отцом на час!.. – придумываю сам.
Есть такая услуга «водитель на час», «жена на час», «муж…», в конце концов. Пусть будет и с отцом такая же история. Звучит лучше, чем нянь.
– Нам никто не нужен, мам, – заключает старший, полностью меня игнорируя, и поднимается со стула.
– Это не тебе решать, Леон.
– И не тебе! – выходит из кухни.
– Леон!..
Взглядом провожая парня, думаю, что великая и могучая «су-бор-ди-на-ци-я» ему неведома. Хозяйка дома словно мысли мои угадывает. Облизывает пухлые губы и недовольно дышит.
Разворачивается к столу.
– Маша, тебе нужно было выпить таблетки до еды, – вспоминает о младшей. – Пойдем.
Придерживая подол пышного платья, Кнопка спрыгивает с места и сразу обращается ко мне:
– Ты завтла пльидешь?
– Приду.
– Холошо.
Что ж тут хорошего?..
– А ты льюбишь мулавьев?
– В смысле есть? – озадачиваюсь.
– Почему есть?.. Плосто.
– Не знаю…
– Ма-ша, иди сюда…
Кнопка отправляется за матерью, а я наблюдаю, как юная поклонница Сатаны хватает стакан, из которого только что пил молоко ее старший брат и, сдвинув водолазку, прячет его за пояс юбки.
– Потом на кладбище, ночью, закопаю.
Выходит, оставляя меня одного.
Снова смотрю на весенний сад.
Да уж…
Нервно потираю шею.
Чувствую, грустно точно не будет…
Глава 7. Федерика
– Думаешь, Коля не будет ходатайствовать об определении места жительства наших детей? – нервно интересуюсь, выходя из здания суда.
Закидываю лакированную сумочку на плечо и судорожно тереблю рукав приталенного пиджака. Побединский со своим адвокатом направляются к стоянке.