Отец Феона. Тайна псалтыри - стр. 5
Получи́в благословле́ние, поцелова́в ру́ку и намётку клобука́, свиса́вшую с пра́вого плеча́ игу́мена, князь Щенятев с опа́ской прибли́зился к прова́лу, всё ещё осыпа́ющемуся вниз больши́ми куска́ми и́звести и штукату́рки. Посмотре́л в я́му и спроси́л, не повора́чивая головы́:
– Как ду́маешь, отче, что э́то?
– Не ду́маю, княже, а зна́ю – отве́тил тот глухи́м скрипу́чим го́лосом, отвора́чиваясь и уходя́ прочь от зава́ла.
– Опа́сно тут – поясни́л он Щенятеву, – на́до бы люде́й в охране́ние поста́вить. Неро́вен час – да́льше осы́плется.
– Так что осы́плется, оте́ц Ника́ндр?
– Про подземе́лья Гледена слы́шал?
– А кто не слы́шал? Ду́мал ба́йки наро́д ме́лет…
– Не ба́йки, как ви́дишь. Тут вся гора́ та́йными хода́ми изры́та. То́лько хо́ды те забы́ты давно́. Сам про них знал, да ви́жу вперво́й. Выставь охра́ну, Михаи́л Дани́лович, от греха́ пода́льше. Всем споко́йней бу́дет.
Князь Щенятев согла́сно кивну́л голово́й и помани́л руко́й стоя́щего ря́дом каза́чьего деся́тника, но пре́жде, чем дать распоряже́ние, оберну́лся и ещё раз бро́сил взгляд на прова́л. Непосе́дливый Пе́тька стоя́л на деревя́нной ба́лке, вися́щей над про́пастью и беспе́чно раска́чивался на ней, с любопы́тством гля́дя вниз.
– А ну пога́нец, пошёл вон отту́да! – заора́л не на шу́тку испу́ганный князь, грозя́ сы́ну уве́систым кулако́м.
– Да чего́ тако́го, тя́тенька? Тут же безопа́сно. Ба́лка плито́й прида́влена. Пятеры́м не сдви́нуть. – отве́тил удивлённый Пе́тька, продолжа́я раска́чиваться на ста́ром гнило́м брусе.
– Я тебе́ вожжа́ми по дристалищу сейча́с объясню́, где тут безопа́сно. А ну жи́во слеза́й отту́да – рассерди́лся оте́ц.
– Изво́ль ба́тюшка, уже́ иду́… – поспеши́л успоко́ить отца́ бесстра́шный мальчи́шка, развора́чиваясь, что́бы идти́ обра́тно.
В э́тот моме́нт ба́лка, каза́лось кре́пко зажа́тая ме́жду двумя́ пли́тами, неожи́данно просе́ла и разверну́лась в сто́рону. Не удержа́вшись на бревне́, Пе́тька сорва́лся вниз и с ди́ким кри́ком полете́л в прова́л. Сле́дом одна́ из плит с гро́хотом сошла со своего́ ме́ста и соскользну́в по стене́ прова́ла на́глухо заку́порила щель, подня́в при э́том большо́е о́блако из пы́ли, штукату́рки и ме́лкого ще́бня. Пыль стеля́сь как тума́н клуба́ми распространя́лась по всем закоу́лкам монасты́рского двора́ ме́дленно оседа́я на изры́тую зе́млю и разворо́ченные сте́ны. Наступи́вшую вслед за но́вым обва́лом гнету́щую тишину́ взорва́л отча́янный вопль кня́зя Щенятева:
– Пе́тька-а-а, паску́дник… убью́!
Пе́тька откры́л глаза́ и не уви́дел ничего́. Кроме́шный мрак. От наполня́вшей во́здух пы́ли бы́ло тяжело́ дыша́ть. Стра́шно садни́л лоб и боле́ло пра́вое коле́но. Приподня́вшись на локтя́х, па́рень вы́тащил и́з-под себя́ кусо́к би́того кирпича́, бо́льно вре́завшийся в спи́ну, прока́шлялся и закрича́л, задра́в го́лову вверх.
– Эй, кто-нибу́дь, я здесь! На по́мощь! Спаси́те!
Прислу́шался. Тишина́. То́лько давя́щий звон в уша́х и негро́мкое шурша́ние со всех сторо́н, от кото́рого у па́рня всё похолоде́ло внутри́. От стра́ха хоте́лось пла́кать, бежа́ть сломя́ го́лову прочь из э́того ме́ста. Но бежа́ть бы́ло не́куда. Остава́лось наде́яться на тех, кто оста́лся наверху́.
– Ба́тюшка! Дани́ла! Вы́тащите меня́ отсю́да!
Сло́вно вняв его́ мольба́м с ве́рху послы́шались приглушённые то́лстыми сте́нами голоса́, разда́лся шум па́дающей о́сыпи и в лицо́ уда́рил я́ркий со́лнечный лу́чик.