От легенды до легенды (сборник) - стр. 33
Военная добыча – это то, что воину удается добыть у врага. Раз уж ахейцам предстояло самим выбирать врага, стоило выбрать такого, у кого добычи побольше.
Где под Энгоми можно взять побольше добычи? В самом Энгоми.
– А если бы Нерион остался в городе и держал стены?
– Тогда это был бы не Нерион, – пожал плечами Сорока. – Он последние годы только о том и твердил, мол, я уже немолод, а ничего достойного в жизни не совершил, под Трою и то опоздал. Будь басилеем Энгоми кто другой, может, Медный город и не стал бы переть на рожон, ведь что такое Айгюпта, а что мы. Нет, он давно мечтал о «славном сражении», а значит – войско в чистое поле, стройными рядами, копья наперевес, военачальник в развевающемся плаще на колеснице… Знаешь, тарденне, Нерион ведь наверняка умер счастливым, неважно, что проиграл, – зато мечта сбылась!
– И все-таки мечты мечтами, а приведи Тутмушу войско посильнее…
– Окажись оно настолько сильнее, чтобы басилей Нерион заперся в стенах и нос наружу не смел показать, – мы бы радостно прислали к Тутмосу гонцов: «вот они мы, повелитель, верные слуги Айгюпты, как обещали, пришли на помощь против мятежников». И все в Аласии, кто не пошел за Нерионом, а их оставалось не так мало, скоро сделали бы то же самое. Потому как что такое мы – а что такое великая и победоносная Айгюпта; и на стороне победителя оказаться разумно, даже если великой добычи и не ожидается.
Но случилось так, как случилось.
Видя, что войско Тутмоса числом уступает его силам, басилей Нерион вышел из Медного города навстречу захватчику. Несколько часов строились в боевой порядок ханаанские корабли, несколько часов терпеливо ждало на солнцепеке войско Энгоми.
Несколько часов с городских стен любопытные следили за происходящим внизу, на берегу. На восточной стене втиснуться было некуда.
Ну а западная стена Медного города осталась пустой. Никто и подумать не мог, что опасность может угрожать городу откуда-либо еще, кроме как от войска Айгюпты. Несколько заранее подосланных людей, нож под ребро разобиженного на весь свет стражника у ворот (они там на великую битву смотрят, а я тут стой без толку…), тихо вошедшие в пределы белостенного Энгоми волки морского разбоя, в котором ахейцы не слишком уступали данайцам… Внизу еще ничего не началось, а Медный город уже пал под ноги захватчикам. Грабили тихо и споро, пленников с собой не вели, сразу сгоняли в дома покрепче и запирали внутри, пусть сидят – не до них. Главная добыча, царская добыча, в басилеевом акрополе; сколько-то охраны там осталось, но они тоже ничего не ждали и ничего не успели сделать.
Когда там, внизу, воины Тутмоса начали высаживаться с кораблей – наверху, в Медном городе, налетчики Эритросфена заканчивали выносить самое ценное. Сердце кровью обливалось, – бросать столько добра, но распоряжались люди опытные, которые умели унести ноги, не падая под грузом награбленного. На прощанье, отвлекая погоню, подожгли город.
– Чем, наверное, и принесли победу Тутмосу, – завершил Сорока. – Но тогда нас это не заботило. Одолеет Айгюпта – и ладно, одолеет Нерион – снаряжаем корабли и уходим в Карию, с полными-то мешками нас там приняли бы как родных, да у многих и были если не родные, так друзья-знакомцы. Через год, когда присланного из Айгюпты наместника Мемнона забили камнями, мы именно так и сделали. Кто в грядущей смуте верх возьмет, поди угадай, но нам, спалившим Медный город, дружить в Аласии уже не с кем. Пока власть крепка была – терпели, а в усобице точно добром не кончилось бы.