От Александровского централа до исправительных учреждений. История тюремной системы России - стр. 3
Прочитав бумагу, генерал едва заметно улыбнулся. Еще какое-то время повертел ее в руках, посмотрел в мою сторону, потом снова на – бумагу.
– Твоим журналистам, наверное, больше не о чем писать… Костюм, значит, просят надеть, – и лицо его опять стало серьезным. – Ну что же, надел бы я костюм. Костюм рыцаря: чтобы защитить всех от того беспредела, который творится в стране.
Понять генерала Гроника можно. За четверть века, проведенные в уголовно-исполнительной системе, ему пришлось многое увидеть-пережить, впитав в свою биографию целую эпоху непростого становления пенитенциарной системы в Приангарье.
В Главном управлении идет подготовка к новой коллегии – по итогам работы в первом квартале наступившего года. Десять часов утра. Многоголосье в конференц-зале стихает. За трибуной – докладчик.
– Уважаемые коллеги! Можно с удовлетворением отметить, что правительство Российской Федерации наконец-то стало более серьезное внимание уделять проблемам уголовно-исполнительной системы, что наши проблемы становятся в ряд с самыми значимыми вопросами внутриполитической жизни страны…
Через несколько часов коллегия закончилась, выводы сделаны, намечены перспективы.
С начальником главного управления Борисом Леонтьевичем Гроником едем на «прямую линию», которую организует редакция газеты «СМ Номер один» (странное название газеты объясняется тем, что раньше были две газеты – «Советская молодежь» и «Номер один», которые потом объединились в одну «СМ Номер один»). С 17.00 до 18.30 часов генерал-лейтенант Гроник будет отвечать по редакционному телефону на любые вопросы читателей. Такой анонс «прямой линии» газета помещала на страницах нескольких предшествовавших номеров.
До диалога с читателями остается 15 минут. Проходим в кабинет президента ООО «СМ Номер один» Олега Всеволодовича Желтовского. На стенах – большие фотографии, вживленные в металлические рамки-ободки. На одной из них коллектив редакции запечатлен вместе с человеком отшумевшей эпохи: на груди – пять «звездочек», сведенные брови делают лицо хмуро-недовольным.
Увидев недоуменный взгляд генерала, Олег Всеволодович поясняет:
– Это двойник, – и показав на другую фотографию, добавляет. – А вот этот человек – настоящий.
С фотографии смотрит бывший генсек перестроенной страны. Рядом – сотрудники редакции. На других фотографиях – тоже знаменитости. Все они бывали в редакции, у всех у них свое время здесь брали интервью.
До начала «прямой линии» еще остается время. Олег Всеволодович достает из ящика стола какую-то папку и показывает нам «раритеты» – надписи и подписи известных людей.
– К слову, вот этот листок с пожеланиями редакции исписал Михаил Сергеевич. Он сидел так долго, писал, думал, мял листок в руке, опять писал. Один из наших сотрудников даже сказал ему: «Вот это вас, Михаил Сергеевич, и подвело» – «Что подвело?» – «Да многословие». Так ведь обиделся потом он. А вот другой автограф – Ельцина.
На листке бумаги теснятся ряды почти печатных букв, выведенных обычной шариковой ручкой. Писавший явно старался: то ли чтобы его потом смогли сразу понять те, кто будет читать, то ли просто пытался твердо держать ручку. Но не рассчитал: не хватило места под роспись. И он тогда расписался на обороте листка, поставив свой автограф на девственной белизне пустой страницы.