От Александровского централа до исправительных учреждений. История тюремной системы России - стр. 5

А вот теперь, читатель этих строк – стоп! Поскольку я дошел в своих «мемуарах» до главного. Тюремный журнал, во-первых, решили назвать «Вестником УИС Приангарья». А во-вторых, делать его поручили, конечно, пресс-службе. Так я стал совмещать сразу две должности: начальника пресс-службы и главреда «Вестника». Но не зря считается, что нет худа без добра. Из приказа следовало, что журнал будет посвящен вопросам истории. А в перспективе мог встать и вопрос о книге. Ведь я уже собрал про иркутскую тюрьму намного больше фактов, чем смог их впоследствии втиснуть в упомянутую статью.

…Из окна моего кабинета в здании Главного управления исполнения наказаний видны крыши корпусов следственного изолятора. Разглядывая их, я подумал, что не нужно откладывать на завтра то, что можно начать делать сегодня. Выудив из нагрудного кармана форменной куртки шариковую ручку, я вписываю большими печатными буквами на середину чистого листа бумаги:

Итак, сначала цитата.

«Высочайше утвержденным 27‑го февраля сего 1879 года мнением Государственнаго Совета, главное заведывание тюремною частью гражданскаго ведомства положено сосредоточить в Министерстве Внутренних Дел, в составе котораго для этой цели и учреждено Главное Тюремное Управление».

С этой даты, как считается, началась официальная история уголовно-исполнительной системы России. В ведение Тюремного Управления переходили все места заключения гражданского ведомства, арестантская пересыльная часть и исправительные приюты для малолетних преступников. «Учрежденное, на основании приведеннаго узаконения, Главное Тюремное Управление открыло свои действия 16-го июня». И уже одним из первых документов, родившихся в недрах новой государственной структуры, стали «Временные правила для первоначального руководства тюремным инспекторам во время командировок с целью осмотра и ревизии учреждений, входящих в состав карательной системы».

По всей стране, в разные концы империи, разъехались, выполняя распоряжение столичного начальства, тюремные ревизоры. Их задача была предельно ясной: посмотреть на местах, что же представляют в своем «физическом выражении» те самые учреждения, объединившиеся под титулом нового ведомства. Для зданий и сооружений мест заключения на тот момент не существовало каких-либо типовых проектов их воздвижения. В провинции строили «тюремные замки», полагаясь большей частью на «волю божью».

В далеком Иркутске «из казенных каменных зданий самое красивое, по странной игре случая, была тюрьма, или, как называли в Иркутске, острог. На главный фас его выходила церковь во имя Св. Бориса и Глеба, куда заключенные каждое воскресенье приходили слушать божественную службу. Острог стоял за городом, в местоположении весьма живописном».

В дореволюционной России иркутская тюрьма была одной из 12 крупнейших тюрем в стране. Чтобы представить, что это означало, достаточно привести такую статистику. В конце XIX века система мест заключения России включала: тюремные замки в губернских и уездных городах, а также тождественные с ними учреждения, носящие другие названия (уголовные тюрьмы) – 597; временные дополнительные помещения при этих тюрьмах – 6; смирительные дома – 5; Санкт-Петербургская и Московская исправительные тюрьмы – 2; дом предварительно заключения в Санкт-Петербурге и Варшавская следственная тюрьма – 2; пересыльные тюрьмы – 11; исправительные арестантские отделения, роты и полуроты – 32; подследственные аресты в Привисленских губерниях – 75; полицейские дома в Петербурге – 10, в Москве – 16. Таким образом, всего насчитывалось 767 учреждений, из которых выделялось 12 крупнейших, включая Иркутский тюремный замок. И при этом он всегда был переполнен. При наличии 700 общих мест и 11 одиночных камер усредненный однодневный состав заключенных обычно превышал 900 человек (большее количество арестантов было только в московской губернской тюрьме – в среднем до 1033 человек), а наивысший однодневный состав иной раз доходил до 1130 человек.