Остановить Демона - стр. 84

Инкассатор собрался с силами, открыл глаза и снова полез вверх по насыпи. Ему удалось вылезти на асфальт, и, лёжа, как можно выше поднять руку, останавливая проезжающий автомобиль. Тот промчался мимо, и раненый стал злобно ругаться, по грязному лицу текли слёзы. В отчаянии выполз дальше на шоссе, ближе к середине.

По пустынной дороге стремительно нёсся грузовик. В кабине весёлый водитель заигрывал с пассажиркой, рассказывал ей шоферские байки.

Девушка смотрела на дорогу, смеялась, периодически гладила мужчину по голове. Довольное лицо водителя расцветало от женской близости, он млел от невинных ласк, косится на округлые соблазнительные девичьи колени, приоткрытые коротенькой цветной юбчонкой.

Старые фары машины плохо освещали блестящее от влаги шоссе.

Неожиданно в тусклом свете появилась вытянутая вверх белая рука, точно таинственный призрак вылезал из земли посреди дороги.

Водитель резко нажал на тормоза и вывернул руль.

В памяти остался визг колёс, крик девушки, её перекошенное от страха лицо и вытаращенные глаза.

Машина вылетела в кювет, упала на бок. Колёса продолжали крутиться. Товар из кузова разлетелся по шоссе.

В Тосно, около небольшого здания с надписью «Морг» понуро стояли пять стареньких, но ухоженных небольших автобусов ПАЗ с нарисованными выцветшими траурными лентами по бокам, неразборчивыми надписями.

Не желая ни с кем делиться своим горем, вокруг ходили одинокие пожилые мужчины в тёмных одеждах. Точно слепые, натыкались друг на друга, упирались в закрытые двери транспорта, спотыкались, спрашивали, тут же забывали или, не дожидаясь ответа, отходили сосредоточенно закуривали. Несколько женщин в чёрных платках стояли кружком, всхлипывали, промокали глаза, с горечью что-то обсуждая. Периодически слышался взрыв плача, а затем жалобные слезливые причитания, уговоры…

В голубом чистом небе ярко светило солнце, звонко пели птицы, но никто не обращал на это внимания. Рабочие в сапогах и синих затёртых робах вынесли из дверей здания пять гробов, поставили на металлические козлы. И точно голуби на пшено забегали люди от одного мертвеца к другому, засуетились, стали путаться, не замечая, сталкивались, не извиняясь, заглядывали в одинаково синюшные лица и бежали к следующему покойнику. Наконец сгрудились вокруг каждого, замерли и полились слёзы, послышались отрывки молитв, укоры и жалобы. Только один гроб с деревенским парнем внутри стоял неприкаянно без провожающих, точно никто не хотел его признавать. Гробы по очереди грузили в каждый автобус, засовывая сзади. Прямоугольный люк как ненасытное жерло сглатывал их по одному. Люди в траурной одежде по крутым ступеням лезли внутрь салона, рассаживались по местам. Приглушённые вопросы – краткие ответы, лица женщин в ладонях, мужчины смотрели в окна. Птичий гомон пропал, наступило безветрие, точно природа покрыла всё вокруг траурным погребальным саваном.

Взревели моторы, и пять автобусов тронулись в путь по пригородному шоссе. Через некоторое время на перекрёстке один свернул в сторону. Затем ещё два выбрали другую дорогу, устремились в направлении ближайшего кладбища, оставшиеся продолжали неторопливо ехать в Санкт-Петербург.

День был прохладный. Антон Заботкин в рабочем сером костюме шёл по центральной улице Тосно, искал нужный дом. Спрашивал необходимый адрес у женщин с колясками, пробегавших мимо подростков, шедших из магазина пожилых людей.