Остановить Демона - стр. 17
Небольшое двухэтажное деревянное здание с крыльцом и навесом светилось окнами непрерывно уже вторые сутки. Несмотря на летнюю жару, практически все фрамуги были закрыты – так требовал приказ. Вдоль козырька над входом красовалась надпись большими буквами «Милиция». Перед зданием на площадке покрытой щебнем с проросшей травой стояли два жёлтых служебных «уазика» с синими полосами и чёрная намытая до бархатного отлива «волга» начальства. В сторонке ещё несколько «жигулей» девятой и восьмой модели с простреленными колёсами. Тут же остов от разобранного грузовика.
Была середина дня, и необычная суета, начавшаяся день назад, не утихала. Одни граждане торопливо заходили внутрь здания, другие выходили. Сотрудники милиции периодически волокли в отдел мужчин и парней непрезентабельного вида: пьяных, в наколках, в потрёпанной грязной одежде. Те не сопротивлялись, только недовольно бубнили ругательства, опасливо оглядывались на сопровождающих – не слышат ли?
Молодой деревенский оперативник в сером костюме и оранжевой рубашке с чёрным галстуком вёл за предплечье пожилого мужчину. Тот возмущался:
– Ну чо, чо ты меня всё тянешь? Я с утра уже отмечался у своего участкового! Жить свободно не дают! Демократия наступила называется, никакой свободы!
Молодой постовой в форме старшего сержанта легко толкал в спину пожилого мужчину, годившегося ему в отцы, незлобиво приговаривал:
– Давай, дядя Егор, не куражься, выясним, где вчера был, и отпустим! Мужчина оглядывался назад:
– Вы-ясня-ют здесь, выясняют, да я тебе и так скажу…
– Дядя Егор, так не положено, надо на протокол! Мужчина показушно отмахнулся рукой, стал огрызаться:
– Протокол, протокол, забыл, как десять лет назад я тебе леща давал, когда ты у меня удочки упёр из сарая? А? Тогда не говорил пра-пра-такол…
Пожилой капитан вёл в отдел парня в наколках. За ними хромала девушка в цветастом кафтане, ругала участкового:
– Семён Арсентич, вы бы лучше ему работу нашли, чем таскать в ментовку! Уже два месяца как освободился. Кто детей кормить-то будет? Я вчера ногу поранила, еле иду. А его – ну куда сейчас? Куда ведёте, дядя Семён? Капитан недовольно отнекивался:
– Шла бы ты, Настюха, к детишкам. Сейчас выясним, где твой вчера был…
– Да где ж он мог быть – на диване валялся цельный день! Я же прошу вас, дядь Семён, устройте на работу…
На крыльце появился старший лейтенант лет пятидесяти с седыми усами. На рукаве красная повязка с надписью «Дежурный». Достал из кармана папиросы, закурил, стал смотреть по сторонам. Подошла маленькая толстая бабка в кофточке с рюшами, подпоясанной широкой юбке и платке, обратилась к нему:
– Володька, Федька мой у тебя? Дежурный вынул папиросу изо рта, кивнул:
– У меня.
– Так чего ж ты его держишь? Не знаешь, где его дом?
– Знаю, баба Мань.
– Так чего стоишь-то, веди, я его заберу.
– Не положено!
– Что не положено?
– Не положено отпущать. Он вчера дебош в магазине устроил? Грабёж совершил.
– Да какой же это грабёж? Ритка-ветрогонка ему водку не дала, вот он и завёлся. Она, стерва, решила мне отомстить, что я уток её с огорода прогнала. Ну, он и взял сам, а как же моего отца Пал Митрича-то помянуть. Сороковой день был! Дежурный покачал головой:
– Ну вот, видишь, она заявление написала…
– Да я её, сучку ряженую, сейчас за волосы притащу, чтоб забрала свою бумаженцию.