Опоздавшие к смерти. Cобрание сочинений в 30 книгах. Книга 28 - стр. 23
– А вы смелый человек, господин Штерн. Вы так кричали у Ахмеда, что я боялся – вас растерзают на месте. Все-таки, публика там, знаете…
– Ах, знаю, – махнул рукой Штерн. – Был я там сто раз, и моя точка зрения всем постоянным посетителям известна.
– Вот как? – только и сказал адвокат, проникшись, должно быть, к следователю еще большим уважением.
Оба были согласны с тем, что двум народам на одной земле никогда не удастся жить в мире и дружбе. Не было еще такого в истории и никогда не будет. Пример Советского Союза ни Штерна, ни Аль-Джабара не вдохновлял, оба считали, что межнациональная рознь есть и там, не может не быть, наверняка и стычки происходят, а может, и что-то более серьезное, просто коммунисты никогда не допустят, чтобы эти сведения стали известны всему миру. И в свое время именно межнациональные войны развалят империю окончательно. Когда начались события в Карабахе и в Абхазии, а Прибалтика задумала отделяться, Аль-Джабар и Штерн почувствовали себя пророками, что, впрочем, никак не отразилось на их дискуссиях, ставших уже привычными…
Когда зазвонил телефон, Штерн с трудом отогнал нахлынувшие вдруг воспоминания и поднял трубку. Слышимость была довольно плохой, что-то посвистывало, собеседник говорил, видимо, с сотового телефона.
– Полковник Симхони, – услышал Штерн. – Вы меня искали, господин Штерн?
– Да, – сказал следователь. – Давно хотел познакомиться, а тут случай представился. Я имею в виду вчерашние события в Шуафате…
– Не понимаю, – с раздражением отозвался Симхони, – почему следственный отдел полиции интересуется нашими действиями по наведению порядка. Все было в рамках закона. Солдаты использовали резиновые пули только в одном эпизоде, двое раненых, и это все.
– Простите, – перебил Штерн, поняв, что они с Симхони говорят о разных вещах. Как говорится, у кого что болит, тот о том и говорит. – Простите, я неточно сформулировал вопрос. Ни в малейшей степени не ставлю под сомнение профессионализм пограничников. Я говорю о смерти адвоката Аль-Джабара. Его вдова обратилась в полицию с жалобой на действия…
– Ах, это, – облегченно вздохнул Симхони. – Я могу ее понять. Но, господин Штерн, это просто совпадение. У меня в Шуафате четыре патрульных джипа…
– Вот-вот, – сказал Штерн, – я как раз и хотел бы знать, где и когда ваши машины находились, мне ведь придется на жалобу отвечать, и потому, хочешь не хочешь, придется хронометрировать…
– Ну, – Штерн так и видел, как полковник пожал плечами, прижимая к правому плечу трубку сотового телефона, – я не могу вам сказать сходу, нужно посмотреть в журнале дежурства.
– Я и не прошу вас об этом! Когда я смогу получить бумагу с хронометражем?
В трубке послышались чьи-то голоса, Симхони задал кому-то вопрос и, выслушав ответ, сказал Штерну:
– К вечеру вас устроит?
– М-м… – помялся следователь. – Видите ли, полковник, я собираюсь навестить вдову, выразить соболезнование, мы с Аль-Джабаром были знакомы… Так я бы хотел…
– А, понимаю, – сказал Симхони. – Слышал о том, как вы распалялись у Ахмеда. Правда, не понимаю… Ну, это неважно.
– Многие не понимают, – улыбнулся Штерн. – Я сторонник трансфера и всегда таким был, а Аль-Джабар никогда не скрывал своих антиизраильских взглядов… Видите ли, мы оба называем себя интеллигентами. Впрочем, это долго объяснять…