Окаяныш - стр. 20
Наверное, что-то отразилось на её лице, потому что баба Жоля посмотрела с надеждой.
– Никак вспомнила, Милушка?
– Да… то есть нет. Просто увидела вдруг качели… Они висели на этом сучке.
– То хорошо. Значит вспомнишь и остальное. А теперь пора бы и дом посмотреть. Держи-ка вот веник, пройдись у порожка как я учила.
Мила послушно приняла веник, обмела им ступени и порог.
Потом покропила его из пузырёчка, что дала баба Жоля и, приняв из её рук сорванный тут же стебель крапивы, наконец, вставила ключ в замок и робко провернула.
Послышался противный скрежет, но всё сработало – дверь задрожала и подалась внутрь.
– Ну вот оно, наследство твоё, Милушка. Входи. Знакомься. Да не робей. Покажи всем, кто тут хозяйка.
В крохотных сенцах было темно и пусто, дверь в комнату стояла нараспашку. Когда Мила переступила порожек и вошла, половицы под ногами протяжно простонали, словно пожаловались на своё одиночество.
Грязь. Лохмы паутины на потолке. Пятна плесени на стенах. И запах осиротевшего, никому не нужного дома.
Из-за близости болота пыль на полу казалась липкой, наступать на неё было неприятно, но Мила заставила себя пройти дальше.
Серая с влажными разводами штукатурка на печке, согнутая в подкову кочерга – кроме них в маленькой кухне не было ничего. Ничего! Ни черепка битой посуды, ни веника, ни пучка высохших трав!
Как такое возможно? Куда подевались все вещи?
От накатившего разочарования Мила даже прослезилась, она так хотела найти хоть что-то, связанное с бабушкой Саней. Её устроила бы самая скромная вещичка, а ещё лучше – фотоальбом. Мила надеялась хотя бы через снимок познакомиться с бабушкой. А, если повезёт, увидеть там и отца.
Куда могли подеваться все вещи?
Кто позарился на имущество ворожбитки?
Мила знала, конечно, о промышляющих по заброшенным поселениям сталкерах, но, если они и наведались сюда – не могли же унести абсолютно всё?
В следующей комнате возле стены обнаружился деревянный остов кровати. Рядом с выломанным куском половицы на боку валялся коник из её видения. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь щели в ставнях, косыми полосами лежали на полу, подчёркивая его трогательное одиночество.
Коник сразу привлёк внимание Милы. Захотелось поднять беднягу, пожалеть, прижать к себе покрепче, и, чтобы не поддаться соблазну, она спрятала обе руки за спину и сцепила пальцы в замок.
Вот и та самая дзеравяка, о которой толковал дед Новик. Наверняка это она, ведь ничего другого здесь не было. Да и бабушка, зная привязанность внучки к игрушке, для своего ритуала должна была выбрать именно её.
Мила присела на корточки, чтобы рассмотреть получше старенькую плохо сработанную поделку, как вдруг из-под пола с хриплым взвизгом метнулась рыжая стремительная молния. Длинный и голый крысиный хвост с силой шлёпнул девушку по руке, и она закричала.
– От чортово отродье! А ну, прэч пошёл! – баба Жоля стегнула по полу стеблем крапивы, взбаламутив слежавшуюся пыль.
Душное облако взметнулось вверх, скрыв всё вокруг за густой пеленой. Мила раскашлялась, рядом продолжала возмущаться Жоля – поминала наглого чубася, грозилась ему карами.
– Шчас… погоди, Милушка… – отругавшись, бабка протопала к окну. Затрещала рама, скрипнули ставни и свежий воздух пополз в комнату. – Прости. Недоглядела я за твариной. А он здесь логовишчу себе устроил, рыжий чорт!