Одуванчик для Тафгая - стр. 11
Парень убирает резко руки, с какой-то брезгливостью трясёт ими. После чего резко сдергивает с себя белый свитер, на котором остались уродливые следы от сока. Вытирает свитером лицо. Я даже забываю о своём страхе, когда вижу обнажённый крепкий торс Акима. Кубики пресса, его восхитительную смуглую кожу. Облизываю губы, глазами прослеживаю тёмную дорожку волос. Боже. От одного только вида его потрясающе красивого тела у меня вылетают все мысли из головы.
— Стирай, — швыряет свой свитер в раковину.
— Я... Я... — голос срывается, а я торопливо отвожу взгляд.
— Я, я, я, головка от... Мне продолжать? Я же сказал — стирай. Ты испачкала, тебе и стирать. Говорить, сколько стоит этот свитер я не стану.
Я сжимаю кулаки. Мне дико сильно хочется его ударить за его грубость. Изо всех сил. Но я шагаю к раковине, беру мыло и начинаю намыливать ткань. С огромной осторожностью, чтобы не испортить его. На бирке я вижу популярный и дорогостоящий бренд. Аким стоит за спиной. Вижу его отражение в зеркале. Кусаю до боли нижнюю губу. Он смотрит не отрываясь, отслеживает каждый мой жест. Я торопливо отвожу взгляд, склоняю голову ниже и старательно стираю свитер Акима. Когда пятна исчезают с белой ткани, я отжимаю её и разворачиваюсь к парню. Тяну ему тяжёлый мокрый комок. Аким отбрасывает его обратно в раковину, шагает вперёд. Теснит меня к подоконнику. Шаг, два, три. Дальше отступать уже некуда. Поясницей упираюсь в подоконник. Обе руки Акима падают на дерево по обе стороны от моих бёдер.
— Я... Я-а-а... Аким, что ты делаешь? — спрашиваю испуганно, когда парень сжимает мои ноги.
— Забираю долг, Одуван. Я тебя накормил, Одуван, а ты меня соком облила. Испортила мои вещи. Мою репутацию. Спорим, в интернете уже гуляют видео того, как ты меня унизила.
— Аким... Я не хотела... Прости... Я просто разозлилась. Твои намёки, все твои слова...
— А что именно тебя так задело, Одуван? А? Вчера ты кончила на моих пальцах. Ты брала мои пальцы в рот. Слизывала...
— Хватит! — вскрикиваю. — Хватит! Не нужно.
— Не нужно строить из себя целку, Одуван! Всё покупается, Лена. Абсолютно всё. Все продаются за бабки.
— И за еду, по-твоему?
Он не отвечает. Только резко раздвигает ноги. Проскальзывает рукой под юбку. И с громким треском разрывает на мне колготки.
— Аким!
— Вещь за вещь, Одуван! — выдыхает мне в лицо.
Опаляет жарким дыханием нежную кожу подбородка. Я прикрываю глаза. Яркий запах Акима окутывает со всех сторон, проникает в каждую пору. Никогда в жизни не встречала такого яркого, насыщенного запаха тела. Чтобы так голову кружил. Чтобы все мысли из головы вышибал напрочь. Заставлял так дрожать. Пускал мурашки по коже. Горячий ток по венам.
Я не знаю, что происходит со мной. Но все мои страхи будто рукой снимает. Все обиды. Я подаюсь вперёд и щекой прижимаюсь к его щеке щекой. И зажмуриваю глаза. Аким не шевелится. Не реагирует на мой порыв. Я устало опускаю голову вниз и лбом упираюсь в его плечо. В обнажённую кожу. Наслаждаюсь жаром. Запахом. Хочу прикоснуться к ней губами, языком. Лизнуть. Распробовать все нотки на вкус.
Мне кажется, что я чувствую прикосновение губ к своему виску. Вздрагиваю. Вскидываю голову, но сказать ничего не выходит. Потому что руки парня резко, грубо раздвигают мои ноги. Пальцами окончательно разрывает колготки. А потом отодвигает ткань моих изношенных, стареньких трусиков в сторону.