Одна ночь — Две тайны - стр. 47
Из невесомости меня перебрасывает в открытый океан, где волны раскачивают меня на мягких волнах, где сердце дрейфует в груди, словно парусная шлюпка.
Мне нечего ответить Назару, но я бы хотела услышать нечто подобное от него еще парочку... сотен тысяч раз.
— А теперь я хочу узнать, когда ты оказалась на улице! — он буквально требует.
Как бы я ни хотела обойтись без подробностей, но против воли Назара пойти не могу.
Я расскажу ему все... В том числе о наших детях...
— Один год, три месяца и шесть дней назад.
Назара слегка удивил мой быстрый и точный ответ. Он прикидывает в уме и совсем неожиданно сжимает меня в крепких объятиях.
— Столько времени ты скиталась по улицам? Девочка моя, сколько же ты всего натерпелась, — сочувственно произносит, вжимает свои губы мне в макушку. — Неужели тебе некуда было пойти? А родственники? Друзья? Парень, в конце концов?
— Так вышло, что в школе я была изгоем. За всю жизнь у меня была всего одна подруга. Сразу после выпускного она переехала в Германию, а парень, — запинаюсь я, предавшись приятным воспоминаниям. — Вообще-то еще в школе за мной ухаживал один. Он был старше меня на два класса. После учебы Родион отправился покорять столицу. Даже с собой меня звал.
— А почему не поехала? Это же был такой шанс! — выговаривает тоном легкой укоризны, не выпуская меня из своих рук.
Согревает, утешает, сочувствует. Мне это необходимо. Рядом с ним предаваться болезненным воспоминаниям мне существенно легче.
— Мама сильно болела. Я знала, что рано или поздно она сдастся. Я не могла уехать. Не могла отпустить, не могла не попрощаться. Не могла позволить все оставить на отца, поэтому мы с Родькой решили остаться друзьями. У меня не хватило бы на отношения сил. Я направила все свои силы и мысли на ухаживание за мамой и на учебу. Умудрилась поступить в университет на бюджет. А потом карета Золушки превратилась в тыкву и произошло то, что произошло.
Мне требуется время, чтобы восстановить дыхание. Говорить о маме оказалось сложнее, чем вспоминать о ней.
А Назар уставился в одну точку. Куда-то вдаль. Вид сокрушенный.
Он молчком слушает мою боль, обретающую противный звук гробовой тишины. И ему впервые нечего сказать.
— После смерти родителей родственников у меня не осталось, кроме тети. Мне некуда было податься, — с горькой усмешкой смотрю в небеса с золотой россыпью. — Но не все так плохо на самом деле. Я пошла по стопам своей "любимой" тетушки и буквально через пару дней скитаний по вокзалам нашла работенку. Бралась за все, но платили все равно мало. Мне хватало только на комнату в коммуналке и немного на еду. Я нисколько не жаловалась. Мне было... нормально, пока в один прекрасный день в ЖЭУ не поменялось руководство. Три недели назад меня вышвырнули с работы, якобы, из-за того, что у меня не оказалось прописки. Вот тогда для меня начался ад, но мне повезло, — перевожу взгляд на Назара и осмеливаюсь положить ладонь на его грудь, под которой сердце трепыхается учащенно. — Я встретила тебя.
Назар будто и не слышит меня. Как громом пораженный. И мыслями пребывает где-то далеко отсюда.
— Ни черта не пойму! Наталья что, твоя тетка? Это она свою племянницу родную выставила на улицу? — орет он, будто Наталья рядом перед ним стоит.
— В семье не без урода, — плечами жму. — После смерти мамы Наталья переехала к нам, чтобы помочь отцу справиться с утратой. Вскоре помощь переросла во флирт, а флирт плавно перетек в отношения. Папа нашел себе оправдание. Сказал мне, что видит в ней маму. Я не стала перечить ему. Я лишь хотела, чтоб он был счастлив, а счастье так и не снизошло до него.